Нащупываю на цепочке кольцо и сдавливаю его в ладони. Господи, ну почему я не смогла забыть? Я так больно ему сделала. До сих пор вина убивает. Сколько раз убеждала себя, что всё правильно сделала: его защитила, семью Диких, сына нашего.
– Так было надо. Всё правильно. Он имеет право злиться. Пусть. Выстою. Ради своего Солнышка. – шепчу, дёргано стирая влагу с лица.
Поднимаюсь по стеночке и умываюсь. Убираю волосы за уши. Дышу глубоко и часто. Смотрю в зеркало, а вижу там перепуганную до чёртиков девчонку, что ревела ночами напролёт, понимая, что больше никогда не увидит любимого, не обнимет, не поцелует и даже голоса его не услышит. А сейчас…
Мамочки… То, что происходит сейчас – это какой-то кошмар! Я его вижу, слышу, чувствую, но не могу сделать ничего из того, о чём грезила ночами. Андрей так изменился. Даже не верится, что это тот самый парень, что заделал мне ребёнка в кабинете своего генерала. Холодный, отстранённый, жёсткий, грубый, злой. Почему-то я не сомневаюсь, что именно я сделала его таким.
Но сейчас я должна отбросить все эмоции. Там спит мой сын, а совсем рядом его отец. Буквально в соседней комнате. Если бы он тогда дал мне шанс объяснить, я бы уехала с ним на край света, спрятались бы там и растили сына. Но уже поздно. Время назад не отмотать. Ничего нельзя изменить.
Подбираюсь, вскидываю подбородок и выхожу из ванной. И да, трушу, свернув в сторону от кухни к комнате Мирона. Застываю, зажав рот ладонью, когда вижу Дикого, сидящего на краю кровати и разглядывающего его. Хочу броситься к нему, но не решаюсь.
– Оставь моего ребёнка в покое. – требую дрожащим голосом. Андрей поворачивается. Лучше бы я не видела его глаз. Вгоняю ногти в ладони и сиплю: – Он тебе не обезьянка в цирке. Я просила подождать на кухне.
Он тяжело поднимается, будто на плечах тонны груза. Даже не удостоив меня взглядом, проходит мимо, задев плечом. И только стоя спиной к спине, притормаживает и выталкивает:
– Ты хоть представляешь, как больно, когда тебя предают любимые? Я не желаю тебе зла, Кристина. И Пахе тоже. Хотя бы ради мальца. Он не виноват, что его родители такие подлые. И надеюсь, что в отличии от вас, он вырастет достойным человеком.
С этими словами он идёт к выходу. Глубоко вдыхаю, опустив ресницы. Планомерно выдыхаю и срываюсь за ним. Подчиняясь эмоциям, хватаю за руку. Нас обоих передёргивает от этого. Андрей медленно опускает на меня глаза. Делает вдох и каменеет, глядя на наши руки. Резко одёргиваю свою и прошу полушёпотом, почти плача, с надрывом: