Я под видом уполномоченного исполкома обошел село, заглянул к родственникам Швайко, стараясь приметить и запомнить побольше разных деталей: где у кого колодец, где сараюшка, как стоит хата, какой сад – одним словом, чем знаменит хозяин.
Затем Караулов побеседовал с самим Матвеем Безбородым. Парень отслужил действительную, образ мыслей вполне наш, советский, довериться ему в какой-то мере можно. Иван Евдокимович сказал:
– Нужна нам, Матвей, твоя помощь в борьбе с бандитизмом. Зайди к своей тетке, скажи, что будешь в тех местах, где живет ее дочь. Пусть передает какой ни на есть гостинец и свое родительское благословение. А после этого придешь ко мне, и пару дней проведем вместе.
Матвей оказался толковым парнем. Он рассказал массу семейных подробностей, которые, вне сомнения, могли мне пригодиться. И все-таки главный наш расчет был на то, что я не попадусь на глаза никому из бандитов.
Несмотря на трудное время (села едва оживали после страшного прошлогоднего недорода, а двадцать второй год тоже был не очень урожайным), сердобольная мамаша, узнав, что блудная дочь ждет ребенка, собрала довольно тяжелый гостинец. Оттянул он мне руки, пока я добрался до условленного места.
Сказать, что я шел на свидание к Чухлаевой невесте с легким сердцем, – значит, покривить душой. В самой Надежде я в тот момент не сомневался. Она умолчала даже о таком антипатичном для нее человеке, как Савон Илларионович («умирающих обманывал, души ихние загубил!»), выручила Леню. И вообще жизнь наложила на нее уж очень тугие путы, а молодая женщина донельзя тяготилась этим. Но кто сможет отвести все случайности? Чухлаевцев мучила болезненная подозрительность. Новеньких почти не принимали в банду, опасаясь проникновения чекистов. А пуще того боялись самой жизни вне леса. Предупрежденные Савоном Илларионовичем о планах Чухлая, мы раза четыре удачно расклеивали в селах, на которые потом банда совершала налеты, листовки-обращения с постановлением правительства об амнистии всем бандитам, порвавшим с бандами и сложившим оружие. Дезертирство из «армии» Чухлая стало обычным явлением. Но он принимал драконовские контрмеры, стараясь пресечь разложение банды.
Я более часа сидел на опушке в ожидании Лени, и поразмышлять о будущем времени было предостаточно.
Осенью в Донбассе темнеет быстро, а в лесу тем более. На широкую опушку, на луг, простиравшийся у меня перед глазами, опускались первые сумерки, а боровой лес, угрюмо шумевший за спиной, уже жил по законам ночи.