Но те «особые переживания», которые все называют «драматичными», – вовсе не обязательно «переживания художественные».
И пьесы, живущие за счёт таких переживаний, я не хочу называть «театром для себя».
Осознать, что ты не способен писать пьесы, – не намного сложнее, чем понять, что ты не разбираешься в искусстве.
Я не стремлюсь писать пьесы о чём попало.
Но даже если мне опостылеет ходить в театр, я не перестану писать для него.
Когда-то я пробовал сочинять песни:
«Сколько ж этот мужчина получает в месяц?..»
«И лекции профессора слушал тоже…»
Понял – песни не моё.
Захотев писать пьесы, я начал ходить в театр.
И даже заявил, что люблю театр.
Если говорить о «самом современном» – ну, хоть ружьё, к примеру.
«Такая штука мне не нужна».
«Я не спрашиваю, нужна она тебе или нет!»
Радость от просмотра пьесы в большинстве случаев уже заключена в самом акте её написания.
«Эй, да разве ты не можешь писать о Японии?» – возмущённо говорит один приятель.
«Сейчас – не могу».
«Врёшь!» – бросает другой. «Да разве не о Японии ты пишешь?»
«Наверное, так».
Есть ли актёры, способные вдохновить автора?
Есть ли авторы, способные раскрыть актёров?
Сначала должны появиться актёры…
– Нет, сначала автор!
Заткнитесь, заткнитесь. Оба, кланяйтесь изящнее!
«Пьесы для чтения» – не более чем утешение несчастного драматурга.
А несчастный драматург – это тот, кого покинули актёры.
Хотя кто знает: быть может, сегодняшняя «пьеса для чтения» завтра станет блестящим «сценическим произведением».
Пример: «Шутки любви не терпят».
Можно считать, что «сегодняшняя сцена» – театр, актёры – созданы для «вчерашних пьес».
Есть люди, которые «не умеют читать пьесы» —
точно так же, как есть те, кто «не умеет читать ноты».
А «пьесы, которые может прочесть кто угодно», как правило, «невыносимы для просмотра».
Воспоминания и впечатления о «Вишнёвом саде»
В конце 1922 года труппа Московского Художественного театра впервые посетила Париж. На сцене Théâtre des Champs-Élysées они открыли свой гастрольный сезон, выбрав несколько исконно русских произведений из своего блистательного репертуара.
Среди них был и «Вишнёвый сад».
Я не знаю русского языка. Поэтому трижды перечитал французский перевод пьесы, выучил наизусть реплики каждого персонажа. Особенно старался запечатлеть в сознании общее настроение пьесы, атмосферу каждой сцены, вспышки тонкого остроумия и волны психологической поэзии.