Пять минут спустя Максим стоял перед осколком зеркала, впиваясь взглядом в собственное отражение. Глаза – пока ясные, без этих мерзких молочных пятен. Зубы – острые, но пока не начали удлиняться. Руки – с выступающими венами, но пока ещё человеческие.
Но если приглядеться…
В глубине зрачков уже плавало что-то чужое.
Максим провёл языком по зубам, проверяя – не появилась ли уже та самая ненормальная острота. Пока нет. Но вчера во время перестрелки с «Ржавыми» он прокусил себе губу…, и рана затянулась за три часа.
Он сжал кулаки, наблюдая, как набухают вены. Те же руки, что когда-то держали племянницу на крестинах, теперь могли раздробить череп голым ударом.
Предательство тела проявлялось в мелочах. Зрачки сужались на секунду позже, чем должно. Тень на стене иногда двигалась без него. А в снах он бежал по бесконечному коридору с дверями, за которыми что-то дышало его именем.
Он вспомнил, как две недели назад наткнулся на Сад – эти слившиеся тела, переплетённые в чудовищный собор из плоти. Одно из них шевельнулось и заговорило голосом его сестры. Вирус учился. Эволюционировал.
Пальцы сами потянулись к флешке в кармане. Денис перед смертью успел прошептать: – Ты не носитель. Ты – контролируемая мутация.
И тогда голос в голове зашептал снова, сладко и убедительно: – Мы можем уничтожить их всех. Просто отпусти нас.
В этом новом мире, уже невозможно было сказать наверняка – кто охотник, а кто добыча.
Тени в бункере сгущались, будто чувствуя, что их хозяин готовится к выходу. Максим стоял перед металлическим столом, заваленным смертоносными инструментами его ремесла. Дробовик «Моссберг 500» лежал разобранный, его ствол еще пах смазкой и гарью последнего выстрела.
Он взял его в руки, и пальцы сами вспомнили каждое движение. Затвор со скрежетом вошел в пазы,
Но главное – нож. Extrema Ratio Fulcrum S. Он лежал в кожаных ножнах, черный, как сама ночь, с клинком из стали N690, который не знал пощады. Максим вытащил его, и лезвие холодно блеснуло в тусклом свете фонаря. Он провел пальцем по обуху, чувствуя мелкие зазубрины – следы прошлых схваток. Этот нож резал и плоть, и броню, и даже нечто большее.
NV-0 отозвалось легким покалыванием в кончиках пальцев, будто одобряя выбор.
Максим пристегнул нож к разгрузке – так, чтобы рукоять всегда была под правой ладонью. Затем проверил бронепластины в жилете. Они уже не могли остановить пулю, но хотя бы прикрывали сердце и легкие от когтей и зубов.