Поклон намагиченной партнёрше и таким же призрачным боковым парам. Теперь, взяться за руки на уровне плеч в общий круг и начали на восемь тактов! Четыре ку дё талон влево, четыре ку дё талон направо. Дальше лицом к боковым партнёрам, руки сложены на груди, гран шене на па глиссе: скользя в левую диагональ, смена с партнёрами правыми плечами, затем левыми, снова правыми и встречаем своего партнёра уже в позиции визави…
Ясное дело, что все эти «дёталоны», «граншене» да «паглиссе» звучали для Ваньки словно некая турецкая тарабарщина, однако же природный ум, крестьянская сметка и прекрасная память неизменно делали своё дело, навечно запечатлевая в ней движения и их порядок.
Подходя ко всякому делу весьма ответственно, Ванька и в танцах работал ногами серьезно и с чувством, делая себе при этом необыкновенно строгое лицо и так выворачивая колени, что походил на игрушечного паяца, коего временами судорожно подёргивали за ниточки.
– Да не так же, Ванька, не так! – досадливо, но совершенно беззлобно кричала боярыня, останавливая музыкальный манограф, заново перезапуская восковый валик и становясь на место его маленькой, полупрозрачной и невесомо-воздушной магической партнёрши.
Томно сгибая стан и закатывая глаза, Ольга Игнатьевна старалась делать вид, что она едва касается пола, хотя ей и самой казалось уже, будто она пролетает где-то высоко в облаках, всею своею стройной фигурою выражая от того полнейшее наслаждение и восторг.
Глаза её словно не видели провинциального убожества гостиной в родительском доме, но она уверенно порхала по ней, совершая выверенные променады, скольжения и фигуры, ну а Ванька, обводя её вокруг себя на одном колене, ощущал тонкий запах парижских духов.
Однако столь весело Ванька жил только пока ещё была жива его мать Пелагея, служившая в горничных в боярской усадьбе Живаревых. Когда же мать умерла, осиротевшего Ваньку спровадили сначала в людскую кухню к дедушке, от него в Москву к сапожнику Аляхину, и только от того уже он попал во второй императорский магический лицей.
А дедушка Ванькин помер как раз незадолго после того, как сдал внука, что называется, с рук на руки и честь по чести, в этот самый лицей, где Ванька с тех пор и мучается по сей день не в пример даже как бы поболее, чем в учении у того же Аляхина.