Вивиан, уткнувшись лицом в подушку из дамасского шелка, вздрогнула от крика чайки за окном – пронзительного, как нож сквозь марлевую завесу сна.
Спальня, заставленная реликвиями прошлого и настоящего, напоминала кабинет ученого-затворника: стопки газет громоздились на письменном столе, испещренные заметками и чернильными кляксами. На дубовом секретере, инкрустированном перламутром, в беспорядке лежали блокноты, перья, вырезки из статей. Между страниц «Бостон Глоуб» виднелись вырезки из «Женского журнала» – тетушкина попытка привить племяннице изящные манеры. У стены, под портретом матери в платье с высоким воротником и рукавами-буфами стояла фарфоровая кукла в платьице цвета чайной розы – единственная уцелевшая игрушка из детства. Напоминание о доме, которого больше нет.
По телу пробежала дрожь – не от утреннего холода, а от горьких воспоминаний. Этой ночью ей снился один и тот же кошмар, который вновь и вновь повторялся на протяжении восемнадцати лет: отец, толкающий ее в окно, крик матери, сливающийся с треском балок, объятый пламенем дом, чьи безжалостные языки уничтожали все на своем пути – в том числе и обои с розами в ее крошечной детской с пианино – те самые обои, которые тетушка Агата называла «вульгарными».
Вивиан вскочила с кровати, босые ступни погрузились в ковер с узором из маков. Ее взгляд скользнул по отражению в зеркале туалетного столика. Серо-зеленые глаза, унаследованные от матери, под гордыми темными бровями, сегодня казались цветом штормовой воды. Лоб пересекала тонкая морщинка – следствие вечного сосредоточенного выражения. Упрямый изгиб губ – отцовское наследие. И тот же волевой подбородок с ямочкой, который выдавал в ней характер.
Вивиан подошла к умывальнику, тщательно умылась, быстро провела расческой по длинным, слегка вьющимся волосам и уже практически машинально заколола их на затылке шпилькой с жемчужиной – единственная изящная вещица в ее сдержанном образе, – но несколько прядей тут же выбились, создавая неряшливый вид. Девушка раздраженно пригладила их ладонью, но вскоре махнула рукой. Все равно выбьются.
Быстрым, отточенным движением Вивиан застегнула ряд пуговиц на высоком вороте платья – глубокий изумрудный оттенок подчеркивал бледность ее кожи, а тонкая вышивка на манжетах добавляла строгости. Ее гардероб не отличался разнообразием – она предпочитала практичность и строгость, чем доводила до отчаяния свою тетушку.