Утренняя битва
Переговорная №3 пахла войной.
Не порохом и кровью – куда опасней: горечью пережаренного кофе, химической свежестью маркеров для белых досок и потом, тщательно замаскированным дорогим парфюмом.
Лиз стояла у доски, превращая её в полотно безумного абстракциониста.
Синие и красные линии сплетались в узор, понятный только тем, кто когда-то расшифровывал корпоративную бюрократию или строил Лондонское метро в 1930-х.
Её рука двигалась уверенно – словно дирижёр, рисующий партитуру битвы за здравый смысл.
Команда на линии фронта
Мина вцепилась в стилус, будто в оружие. Её розовые волосы были сегодня собраны в «боевой» пучок – явно готовилась к сражению.
Йоаким сидел неподвижно, напоминая снайпера на выжидательной позиции. Его карандаш постукивал по столу, передавая азбукой Морзе: «Я здесь. Я всё вижу.»
Алекс развалился в кресле, закинув ногу на ногу – демонстративно, лениво, вызывающе.
Кроссовки стоили дороже чужих костюмов, татуировки говорили громче слов, а взгляд сообщал: «Ты здесь временная. Я – навсегда.»
Каждый держался особняком, но ни на миг не терял бдительности – как солдаты на передовой, замершие в ожидании команды.
Конфликт архитектур
– Если мы… – Лиз сделала паузу, выбирая слова так, как снайпер выбирает патроны, – не разберёмся с этим API до пятницы, мы будем…
– Латать дыры, – перебил её Алекс, усмехнувшись. – Мы знаем эту песню.
Лиз позволила ему выговориться. Пусть почувствует вкус собственных слов.
– У нас есть клиенты, – продолжал он, жестикулируя так, будто дирижировал оркестром из фальшивых скрипок. – Документация. Процессы. Мы не можем просто…
– Плодить костыли? – спокойно закончила за него Лиз.
Тишина заполнила комнату, густая, как несбитое молоко в неудачном капучино.
Момент истины
Лиз сделала один шаг вперёд. Всего один.
Алекс инстинктивно откинулся назад – мелкая, но заметная уступка.
– Я здесь не для того, чтобы держать систему в состоянии комы, – её голос был ровным, но в каждом слове слышался отсчёт времени. – Если вы хотите продолжать собирать этот Франкенштейн…
Она не договорила.
В комнате словно стало холоднее. Каждый понял продолжение без подсказок.
Йоаким впервые за месяц убрал карандаш за ухо – высший знак его молчаливого одобрения.
Последствия
Когда собрание закончилось: Мина выскочила в курилку, как ошпаренная.