После оглашения самой жестокой кары Ёнсок выпивает стакан Императорской родниковой до дна, под всё-таки брошенный на неё исподлобья взгляд Александра Ван Чона. Случайный всхлип Инсон даёт понять, что этой участнице группы минералка точно пригодилась и пригодится ещё. За четверть часа, пока Ёнсок в комнате с нездоровым климатом, она успела догадаться, что в покое ту беднягу вряд ли оставят. Над Инсон в школе-то частенько издевались, она для самоутверждающихся за счёт добрых и открытых людей, всегда как магнит. К тому же не драчлива, не родовита, небогата. Служить объектом ментального насилия стало работой. Ментального… Джинхён вроде намекал, что напрямую ничего такого нельзя с игроками делать.
– Повторите, – просит Ёнсок, обращаясь к лакею, и крутит указательным пальцем. Всё равно пока ничего не исправить, так хоть от жажды никто не умрёт.
На сервировочной тележке в тарелке красуется сэндвич. Игнорируя приборы, Виньен берёт тарелку с едой в руку и поднимает ко рту. От запаха маринованного папоротника-косари – мутит. Ёнсок крутит посуду и собирает мысли, как в кабинете психолога под постукивание шаров Ньютона. Едва сдержав уголки губ, норовящие утянуть ухмылку в ехидство, хорошенько осматривает толщину, а также внушительную длину багета, заткнуть бы им кого-нибудь здесь. Ёнсок окидывает взглядом восьмёрку чужаков в масках:
– Будет кто? – и получает гробовое молчанье.
Тишину разбивают три брошенных Ван Чоном дАйс.
Кости постукивают, переливаясь в причудливом свете, и пробивают монументальные и в то же время иллюзорные голографические барьеры. Со своего места Виньен хорошо видит, как далеко вглубь фосфоресцирующего леса продвинется «ферзь». Алекс только начал, значит, дорога одна – вперёд.
Но вот что означает цифра на многограннике? Ненависть, – озвучивает Монохром. Айдолу надлежит поведать общественности об объекте лютой неприязни. Имени мало, требуются подробности. Ван Чону предстоит объяснить, почему он ненавидит кого-то настолько сильно, что заговорит именно об этом человеке, и никаком другом.
По центру горы встаёт песочный арбитр.
Виньен, в её посадке лотоса, скукоживается в бутон.
Поза лидера группы, наоборот, открыта: ноги расставлены, он полулежит, крутит высокий стакан, но передумывает делать глоток, всматриваясь в разводы воды на стекле. Алекс как будто проводит кастинг у себя в голове: анализирует, отметает, затем развинчивает следующего кандидата. Встретившись глазами с виноватым взглядом Инсон, Ван Чон сжимает хайбол (на тыльной стороне ладони вздувается вена и белеют костяшки), и решает заговорить, обращаясь не к сборищу масок, а к своей девушке: