Он вспомнил имя из письма. Назлы. Оно словно остыло внутри.
И ещё – строки: Мы держали её… Я – за запястье, он – за плечо.
Эмир опустил взгляд. Значит, их было двое. Женщина и мужчина. Кто-то, кто видел. Кто-то, кто мешал. Кто-то, кого стало слишком страшно оставить в живых. Или… кто оказался не в том месте, не в то время.
Он не знал, чьи это записи. Но чувствовал – человек настоящий. Несущий на себе что-то тяжёлое слишком долго. Он не знал, была ли это мать ребёнка, или совсем другой участник того случая. Но одно было ясно: эта записаь не была случайной. И не должна было остаться в этих папках.
Он снова посмотрел на фотографию. Мальчик тянет руку вперёд – не к тебе, а мимо, как будто к кому-то, кого нет в кадре. Он был слишком живой для бумаги. И почему-то именно он щемил сильнее, чем слова в письме.
Кто он?
Он не знал. Ни имени. Ни судьбы. Ни как они связаны с его семьёй. Но ощущение – тёплое и странное – не уходило. Будто перед ним была чья-то жизнь, которую спрятали. Упрятали в старые архивы, как ненужную заметку. Но она не исчезла. Просто ждала, пока кто-то снова её откроет.
Он провёл ладонью по лицу, будто пытаясь стряхнуть внутреннюю тяжесть. Ему не нужны были объяснения – пока. Он просто знал, что это важно. Для кого – он не был уверен. Может, для деда. Может, для самого себя. Может, просто потому, что что-то старое и человеческое не должно растворяться бесследно.
Он медленно сложил бумагу, вернул фото в конверт. Руки дрожали чуть больше, чем хотелось бы признавать.
В библиотеке снова стало по-настоящему тихо.
И он впервые за долгое время почувствовал, что не всё про семью ему известно. И что, возможно, прошлое, к которому он вернулся, – не готово быть просто фоном. Оно живое.
И оно уже смотрит на него.
За спиной щёлкнула дверь.
Эмир обернулся.
На пороге стоял отец.
– Ты здесь, – сказал он после короткой паузы. Голос звучал спокойно, но слишком ровно.
– Библиотека – редкое место, где можно остаться одному, – ответил Эмир нейтрально.
Мгновение – и взгляд стал снова пустым. Отец сделал шаг внутрь. Его взгляд пробежался по полкам, по столу, по ящику, который Эмир недавно закрыл. На долю секунды он задержался на пустом пространстве у лампы.
– Отец любил порядок, – произнёс он негромко. – Даже в хаосе. Особенно в хаосе.
Он подошёл к папкам, стал медленно листать одну из них. Как бы невзначай, но слишком уж тщательно. Пальцы у него дрожали чуть заметно.