– Какой вклад… что я должен буду делать, став одним из вас?
– Выступать, конечно же. Людям придётся по нраву потешное столкновение навроде того, что мы исполняли там, снаружи, – Судур взял очередную промасленную лепёшку и разломил её пополам. Один кусок протянул гостю, второй приготовился слопать сам. – Будешь выходить из толпы и нападать, то есть, изображать нападение. Покажешь пару-тройку ледяных фигур, пустишь им пыль в глаза, снежинки там, искры! А затем я собью тебя с ног. Как надоест это, придумаем что-то новое. Ну, что скажешь?
Танн надкусил эрпек. Этот вышел пересоленным.
– Хорошо. Я согласен.
– Вот и славно. Добро пожаловать в ал Бисти́нн! – кочевник встал и велел ему сделать то же самое, а затем заключил в объятия. Танн неумело ответил на простодушный жест Судура, мысленно попрощавшись с крестьянской рубахой. – Завтра ночью будем праздновать. А сегодня познакомим тебя с остальными.
Праздник в его честь? Да, точно, у кочевых джиннов так принято. Таким был обычай праотцов; его привезли с крайнего севера охотники, рыболовы и сыромятники. В клане ал Уол не чтили древние традиции, оставив их простодушным крестьянам. Даже в святилища члены его семьи ходили редко – считали, что самое откровенное общение с богами может происходить только в сердце джинна. Что ж, с завтрашнего вечера Танн будет учиться жить по-другому. Он навсегда оборвёт невидимые узы, связывающие его со всем, что считал родным и правильным. Он станет принадлежать другой семье.
Танн знал, что завтра артисты соберут в центре стоянки огромный костёр. Они нарядятся в лучшие одежды, украсят волосы лентами и поздними цветами и заколют молодого бычка для праздничной трапезы. Они будут петь и танцевать в честь появления нового члена клана, его символического рождения. Как забавно – сегодня они пели кай в честь упокоившихся.
– Моих родных представлю сейчас. Это, – кочевник указал на женщину, что готовила жирные, но безумно вкусные лепешки. – Моя драгоценная жена А́йна. Мелкие сорванцы, что постоянно гоняют птицу – сыновья Сар и Каа́н.
– Даю слово уважать твою супругу и защищать детей, как своих.
– Так уж заведено, – Судур закивал. – Остальных узнаешь позже, сейчас все разошлись по храмам. Тут остались лишь мы да старики.
– А вы почему не пошли в святилище?
– Сегодня моя очередь следить за порядком, – мужчина пожал плечами.