Он подошёл ближе.
Голос – низкий. Как подача винила на старом проигрывателе.
Медленный. Тёплый. С оттенком усталой насмешки.
Как у мужчины, который видел слишком многое – но сейчас перед ним только ты.
– А ты здесь, – сказала я.
– А ты всё ещё не умеешь здороваться, – ответил он, подойдя ближе. На полшага ближе, чем это удобно.
– Я умею. Просто у меня аллергия на неожиданности, – ответила я.
Хотела добавить что-то дерзкое. Что-то, что покажет: я не впечатлена.
Но я уже была впечатлена.
Он усмехнулся.
И мне стало жарко от того, как спокойно он держится.
Как будто это я – его неожиданность.
И он уже знает, чем всё закончится.
– И как называется этот образ? – спросил он, склонив голову, будто собирался попробовать меня на вкус.
– Образ женщины, которая не собирается отвечать на вопросы мужчин с идеальной челюстью.
– Звучит как защитная реакция.
– Это не защита. Это привычка.
– Плохая?
– Выжившая.
Он не отступил. Конечно нет. Такие мужчины не отступают – они приближаются. Миллиметр за миллиметром. Пока ты не поймёшь, что ты не на пляже. А в эпицентре.
– Я слышал, ты исчезаешь без предупреждения, – сказал он, и голос у него был… Как теплый алкоголь.
– А ты – появляешься без приглашения. Интересно, кто из нас хуже воспитан?
Он молчал. Но в этом молчании было движение. Молнии.
Я чувствовала, как он смотрит – будто медленно срывает с меня каждую броню, даже ту, которой я ещё не обзавелась.
– Кейт.
Он произнёс моё имя так, будто у него во рту было не имя, а грех. И он не знал – выплюнуть или глотнуть.
– Ты знала, что я найду тебя?
– Нет, – ответила я. – Я надеялась, что ты не такой предсказуемый.
– Я не предсказуемый. Я настойчивый.
Он остановился рядом. Совсем. Настолько, что я почувствовала – его запах. Морской воздух и специи. И запах мужчины, который не просит. Он берёт.
Я сделала шаг в сторону. Потому что всё внутри сказало: если останешься – утонешь.
Он не остановил. Только добавил тише:
– А ты знала, что я скучаю?
И вот это было уже по-настоящему опасно.
Я сглотнула – непроизвольно.
Он это заметил. Конечно.
– Осторожно, – выдохнула я, будто предупреждала его. Хотя на самом деле – себя.
– Уже поздно, – сказал он, не убирая взгляда с моей шеи, будто там было что-то, чего не было ни на одном теле до меня.
И правда, было. Там билось всё то, что я прятала. Под слоем иронии. Под сарказмом. Под этим чёртовым платьем.