И не потому, что надо.
А потому что решила.
И самое страшное – без истерики.
Без сцены.
Без пощёчины…Тихо. Как женщина, которая слишком сильно чувствовала – и поняла, что это стало опасно. Для неё. Для нас обоих.
Я задержался на палубе, потому что не знал, каким шагом идти за ней. Быстро – и это будет погоня. Медленно – и это будет слабость. А мне, чёрт возьми, вдруг стало страшно показать, что мне не всё равно.
Что я сломлен её спиной, этим мягким движением, в котором не было ни упрёка, ни гнева. Только тишина. Такая тишина, которая бьёт сильнее любых слов.
Я стоял, опираясь на перила, как будто пытался удержать равновесие не телом – душой. Как будто если сдвинусь, то всё сорвётся – и я вместе с этим.
Нико подошёл, что-то сказал – но я не расслышал. Голоса вокруг стали шумом. Море – белым шумом. Воздух – давлением.
Я знал, куда она пошла. Знал, как она закроет за собой дверь. Как уронит книгу на постель. Как сядет. Или встанет к окну.
Я знал.
И всё же стоял. Как идиот. Как мужчина, который привык действовать, но в этот раз оказался не вооружён решением.
А потом – пошёл.
Медленно. Без шагов, а как по воде – будто каждый метр был глубиной.
Спустился по трапу.
Прошёл коридор.
Остановился у двери её каюты.
Не постучал.
Просто стоял.
Потому что впервые не знал, как быть.
Рука зависла у ручки. Я почти коснулся – и не дотронулся.
Что я ей скажу? Что я не хотел, чтобы она всё слышала? Что не имел в виду? Что с Валерио – это просто стратегия? Она ведь не дура. Она не простая. Её не купить объяснением, потому что она чувствует больше, чем слушает.
Я стоял, пока дыхание не стало хриплым. Пока сердце не забилось не в ритме, а в сбое. Пока я не понял: если не открою эту дверь сейчас – потеряю всё.
И я постучал.
Раз…Тишина.
Два…Тишина.
– Кейт, – сказал я. – Открой.
Медленно.
Ровно…Никакой угрозы. Никакой власти.
Просто голос. Человеческий. Уязвимый.
– Кейт… пожалуйста.
И в этот момент… Не дверь открылась. А что-то во мне.
Потому что я вдруг понял, что впервые в жизни прошу.
Не приказываю.
Не забираю.
Прошу.
И если она не откроет – я не войду…
Она не открыла.
Мы сошли с яхты в город, который пах белым вином, лимонной цедрой и камнем, нагретым солнцем. Здесь всё дышало медленно: как женщина, которая знает цену своим движениям, – и именно поэтому никому не торопится их отдавать. Туристы бродили по мощёным улочкам, улыбались, фотографировали двери и витрины, влюблённые пары делили мороженое, дети смеялись, а я – шёл за ней.