Ветер, пропитанный запахом раскалённого металла, пронёс над площадью клочок цифровой пыли, и голограммы мигнули, отражая лица, лишённые огня. Город спал, его небоскрёбы, точно окаменевшие стражи, хранили тишину, не ведая, что в глубинах, под их фундаментами, тлеет искра, готовая разбудить мир, но лишь ценой новых шрамов.
Лейла присела на край металлического сиденья, обхватив колени руками. В глазах застыл отблеск флуоресцентных ламп, отражавшихся в гладком полу «чистого» коридора. Мысленно она перебирала строки дедова письма: „Без хаоса жизнь теряет вкус“. Сердце сдавливало предчувствие – впервые за долгие годы яркая боль прошлого стала ей ближе, чем равнодушие настоящего.
Подойдя к голографическому терминалу, Лейла провела пальцем по листу с перечислением миссий. Первое название – „Сараево, 1914“. В голове зародилась мысль: «Там начинается история». Пальцы дрожали, но выбор был сделан мгновенно – прикоснувшись к строке, она ощутила лёгкое покалывание в висках, словно ткань времени дрогнула в ответ.
В дверном проёме возник силуэт куратора: высокий мужчина в строгом костюме. Его голос прозвучал ровно и низко:
– Доктор Арван, вы готовы?
Лейла подняла голову, напряжение сменилось тихой решимостью:
– Готова.
Шагая по переходу к камере инициации, она заметила, как в зеркальном стекле коридора мелькнуло её отражение: лицо с бледными щеками, глаза ясные, но усталые. Внутренний монолог сгустился в одном слове: «Искра». Именно ради неё стоило рискнуть.
Покрывало воздуха закружилось над цилиндром портала. Лейле осталось лишь сделать шаг вперёд – и стерильность её мира навсегда останется позади.
Под сводами подземного комплекса на мгновение стих гул магнитных охлаждалок. Тонкая пыль, взвившись в воздухе, обволокла яркие проекции на стеклянных панелях. Полумрак окутал участников «микроконсилиума» – круг из четырёх фигур, собранных для великого эксперимента.
Лейла вошла и шаг её прозвучал тяжёлым эхом. Железная дверь заскрипела, оставив за спиной пустоту коридора. Изобилие оплавленных кабелей источали слабый запах озона, смешавшийся с терпкой свежестью лекарств, лежавших на стеллажах. Она остановилась, прикрыв на мгновение глаза, и вдохнула полной грудью: здесь всё дышало ожиданием.
У стола, обитого матовым хромом, уже стояли трое. Маркус, удобно расставив ноги, всматривался в аграфы временной карты. Лучи проекции то и дело дрожали, словно нервный тик перед удавкой. Рядом Коэн, погружённый в поток данных, поправлял оптику на переносном терминале. Одним взмахом пальцев он менял временные параметры, как будто играя мелодию на старом рояле. Айша стояла у дверного проёма, держа в ладонях вращающийся кубик – прототип «дезориентационной гранаты». Её плечи чуть дрожали, глаза метались от мерцающих цифр к лицам коллег.