– Этот чужеземец и есть сын моей сестры? Дочка, как ты могла поверить ему? Чем он так тебя околдовал?
Рахель пыталась что-то объяснить отцу, но тот уже не слушал. Он даже не подошел к Иакову, а просто подозвал его к себе.
– Кто ты? Рахель сказала, что ты сын моей сестры. Только невообразимые обстоятельства могли вынудить ее прислать ко мне сына в таком состоянии. Жива ли она, здорова?
Иаков с достоинством приблизился и, показывая поблескивающий на пальце перстень, произнес:
– Я Иаков, сын Исаака и Ревеки, прибыл к тебе по желанию матери, с наказом просить у тебя руки твоей дочери. Она послала со мной богатые дары, но несчастья в дороге превратили меня в изнуренного путника, просящего приюта.
– Действительно, это кольцо Ревеки, но как я могу знать, что это она дала его тебе?
– Я много расскажу тебе, уважаемый Лаван, чего не может знать никто из посторонних. Это убедит тебя в правдивости моих слов.
– Хорошо, приведи себя в порядок и приходи в дом. Там расскажешь свою историю, – все, что смог выдавить из себя Лаван. Он сразу сгорбился, скрывая гнев глазах, ладони сжались в кулаки, а заигравшие на щеках желваки свидетельствовали о крайней степени раздражения. Все планы, вспыхнувшие в его мозгу за это короткое время, рухнули. Он отвернулся, собираясь уходить.
– О, господин мой! Отец мой! – эта громкая мольба разрезала тишину, воцарившуюся вдруг во дворе дома. Все почувствовали возникшую после разговора Лавана с Иаковом напряженность, она повисла в воздухе и заставила всех притихнуть. Лаван обернулся, он не сразу понял откуда донесся этот зов. Взгляд его наткнулся на коленопреклоненную фигуру старшей дочери, замотанную в старое платье. Рваный платок сбился на шею, руки пытались дотянуться до его ног, покрасневшие глаза просили о милости.
– Опять ты. Ты, которая приносишь в семью только несчастья. Опять
ты посмела явиться ко мне, – увиденное не успокоило гнев, а лишь привело его в еще большую ярость. Давившее раздражение от несбывшихся ожиданий наконец нашло себе выход.
– О, господин мой! Умоляю, выслушай! Ведь я дочь твоя, – Лия твердо решила не отступать, – пусть глаза мои не могут смотреть на мир, пусть я не могу работать, как все, но даже самой ничтожной рабыне ты оказываешь больше снисхождения. Зачем я тебя? Отец, отдай меня пришельцу. Пусть он просто прохожий, пусть у него нет ничего, отдай меня в жены этому человеку. Я рожу сына и этого мне будет довольно. У тебя будет внук без примеси чужой крови, а у меня родное существо, которого можно любить, о котором можно заботиться. А если Иаков действительно сын твоей сестры, и ты решишь породниться с ним, то ведь разрешено богами иметь нескольких жен. Рахель еще молода и не может иметь ребенка, я успею родить и уйти. Отдай меня Иакову, господин мой!