преподобная матушка, я не… я не могу…
– Ты хочешь сказать, что не слишком-то ответственна? – улыбнулась
аббатиса, хотя глаза ее оставались грустными. – Я знаю об этом, но полагаюсь
на твою здравомыслящую кузину. Когда я отбирала восемь сестер для особой
миссии, я исходила не из ваших способностей, но из стратегического
положения, выпавшего на долю каждой из вас. Твой крестный отец, Жак Луи
Давид, живет в Париже, самом сердце Франции и шахматной столице. Как
известный художник, он поддерживает дружбу со знатью и пользуется уважением
среди людей благородного происхождения. Он также является членом
Национального собрания, поскольку некоторые считают его пламенным
революционером. Я верю, что благодаря занимаемому положению он сможет в
случае нужды защитить вас обеих. И я достаточно заплачу ему за вашу
безопасность, чтобы он приложил к тому все усилия.
Преподобная мать внимательно посмотрела на девушек.
– Это не просьба, Валентина, – строго сказала аббатиса. – Ваши сестры
могут оказаться в беде, а вы сможете помочь им. Я дам ваши имена и адрес
тем, кто уже отправился по домам. Вы же поедете в Париж и сделаете все, как
я говорю. Вам по пятнадцать лет – в таком возрасте уже надо понимать, что в
жизни существуют вещи более важные, чем удовлетворение ваших сиюминутных
желаний.
Аббатиса говорила суровым тоном, но лицо ее светилось добротой – как
всегда, когда она смотрела на Валентину.
– Кроме того, Париж – это не самый суровый приговор, – добавила
настоятельница.
Валентина улыбнулась ей.
– Нет, преподобная матушка, – согласилась она. – Там есть опера,
возможно, будут балы, и говорят, что дамы носят очень красивые платья.
Мирей снова ткнула ее в бок.
– То есть, – тут же поправилась Валентина, – я смиренно благодарю
преподобную матушку за такую веру в ее покорную слугу.
На этом аббатиса разразилась веселым звонким смехом, сразу сбросив с
себя груз прожитых лет.
– Очень хорошо, Валентина. Вы можете идти и собираться. Завтра на
рассвете отправитесь. Не медлите.
Аббатиса встала, взяла с доски две тяжелые шахматные фигуры и вручила
их послушницам.
Валентина и Мирей, в свою очередь, поцеловали перстень аббатисы и
спрятали доверенные им сокровища.
Перед тем как выйти из дверей кабинета, Мирей обернулась и заговорила
впервые с тех пор, как они с кузиной вошли в комнату.