Ришелье, должен быть посвящен в секрет кардинала, было выше моего понимания.
Прошло несколько недель, прежде чем я получил возможность встретиться с
Вольтером.
Одетый в сутану священника, я прибыл в назначенный час и вскоре был
допущен в спальную комнату. Вольтер терпеть не мог вставать до полудня и
часто целый день проводил в постели. Вот уже сорок лет все кругом говорили,
что он на пороге смерти.
Он ждал меня, откинувшись на многочисленные подушки, в мягком розовом
ночном колпаке и длинной белой рубахе. Его глаза горели, как два угля на
бледном лице, тонкие губы и нос делали его похожим на суетливую хищную
птицу.
Священники хлопотали в комнате, а Вольтер шумно противился исполнению
их обязанностей, как делал и раньше и впоследствии, до последнего своего
вздоха. Я пришел в замешательство, когда он взглянул на меня, одетого в
сутану послушника: я знал, как Вольтер не любит духовенство. Сжав скрюченной
рукой простыни, он объявил священникам:
– Пожалуйста, оставьте нас! Я дожидался прибытия этого молодого
человека. Он послан кардиналом Ришелье.
И Вольтер засмеялся высоким женственным смехом, а священники,
оглядываясь на меня, суетливо заторопились выйти из комнаты. Затем он
пригласил меня присесть.
– Для меня всегда было тайной, – начал он сердито, – почему этот
напыщенный призрак не может спокойно лежать в своей могиле. Как атеист, я
нахожу весьма раздражающим тот факт, что умерший священник советует молодым
людям посетить меня, лежащего в постели. О, я всегда могу определить, когда
приходят от него. У всех вас этакие метафизические складки у рта и взгляд
пустой. В Ферне ваш брат являлся с перебоями, а здесь, в Париже, идет
сплошным потоком.
Я подавил в себе раздражение, слушая описание самого себя в подобной
манере. Я был и удивлен тем, что Вольтер угадал причину моего к нему визита,
и обеспокоен. Он упомянул других, разыскивающих то же самое, что и я. -
Хотелось бы мне вытащить занозу из сердца человека раз и навсегда, -
разглагольствовал Вольтер. – Тогда, возможно, я бы обрел мир.
Он вдруг расстроился, а потом стал кашлять. Я увидел, что он кашляет
кровью, но, когда ринулся помочь, старик оттолкнул меня.
– Доктора и священники должны быть повешены на одной виселице, – кричал
он, пытаясь дотянуться до стакана с водой.
Я подал ему воды, и Вольтер сделал глоток.