Имя у него глубокое, богатое. Ростислав. Он носит его с гордостью, подавая свою родословную на серебряном блюде. Рядом с таким мужчиной не может быть Симы. И Серафима не очень вписывается в убранство столовой с фамильным серебром. Но любовь, как говорится, зла.
Тем более что крылья мои греют, успокаивают и не просят ничего взамен. Безусловная любовь! Кто же от неё откажется? Можно и помечтать о великой любви.
– Серафима, сколько можно ждать тебя? Мы опаздываем в театр!
– Экий, вы, барин, шустрый! Всё, по-вашему, должно быть?! А вы дали девушке вольную, развелись со своей барыней, да и взяли меня, молодую крепостную, в жёны. Тогда не пришлось бы на часы поглядывать, да меня подгонять! Вольному воля! Спасённому – рай!
Несвободен наш барин. Жена имеется, и детишки есть. Вот крылья-то и болят. Вода и Медные трубы не осуждают меня, видят чувство огромное под названием любовь в моих глазах. А само́й тошно. Вот крылья и болят. Кровоточат потихоньку. А я терплю. Тихонько подвываю, когда совсем больно становится, денёк, другой, потом легче становится. Так и жили бы мы дальше.
Только приключилась со мной встреча одна. Очень интересная.
С утра зарядил дождь. Ну, думаю, на целый день. И такой этот дождь печальный был. Так, жалобно стучал по стеклу и стекал слезами вниз, разбиваясь насмерть о холодную, грубую землю, что крылья мои заныли нестерпимо. Такая сильная боль пронзила меня насквозь. Сжав зубы, я сидела на холодном полу, и слёзы капали на мои голые колени, как будто это дождь стекал по мне. Чтобы хоть как-то спасти крылья, я забралась под одеяло и уснула. Сон спасёт. Сон лечит. Проснувшись к вечеру, я не услышала шум дождя. Дождь закончился, деревья стояли в стеклянной тишине, и только одинокая ворона недовольно каркала на пробегающую мимо дворовую кошку.
Прекрасный осенний вечер. Крылья робко пошевелились, расправились немного. Надо пойти в парк. Там воздух, там хорошо. Люблю природу. Там спокойно. Там можно попробовать крылья расправить, и, может, они приподнимут меня над землёй, хоть на мгновение.
В парке и вправду оказалось замечательно. Осенние деревья выстроились в ряд, как на модном дефиле. Одетые в яркие наряды, они показывали людям своё великолепие. Золотые, дерзко алые, изумрудные листья во всей красе сверками в отблесках заходящего солнца. Редкие из них, стесняясь своей наготы, как бы стояли в тени, не понимая, что их нагота так прекрасна и притягательна.