Глава 2. "Дорога дураков» (или как я научился воровать хлеб и разочаровался в человечестве)
Дорога из Бодена в Гротту – 25 километров отчаяния. Если бы Господь решил создать аллегорию человеческой жизни, он бы вымостил её битым стеклом, по краям посадил крапиву, а в конце написал: "Простите, но ваш путь был бессмысленным".
Я шёл уже часов пять, когда понял, что забыл самое важное – еду. Отец всегда говорил: "Кузнец должен держать молот в одной руке, а хлеб – в другой". Я же держал в одной руке молот, в другой – молот (ну мало ли), а хлеб вообще забыл.
Первая попытка добыть пропитание провалилась. Я попытался поймать кролика. Кролик поймал меня – точнее, мою руку – и сбежал, прихватив кусок рукава. Вторая попытка была умнее: я нашёл ягоды. Через полчаса я сидел под деревом и думал, может ли человек умереть от поноса в одиночестве. Оказалось, может. Но мне не повезло.
Когда солнце начало клониться к закату, я увидел дымок. "Гротта!" – обрадовался я, а потом вспомнил, что в переводе это значит "Пещера". Отличное название для деревни. Прямо как "Добро пожаловать, здесь живут троглодиты".
Первое, что бросилось в глаза – виселица на въезде. На ней болталось чучело с табличкой: "Так будет с каждым, кто не верит в 42". Я поспешил пересчитать буквы. 41. Чувство облегчения сменилось разочарованием – даже в угрозах они не могли соблюсти собственные догмы.
Таверна "Пьяный крот" встретила меня запахом кислой капусты и ещё чего-то, что я предпочёл не идентифицировать. За стойкой стоял тип, похожий на помесь кабана с пещерным медведем.
– Мальчик, – прохрипел он, – у нас два правила: не спрашивай про 42 и не плюй в эль. Первое – потому что устали. Второе – потому что эль и так на половину состоит из слюны.
Я заказал хлеб и сыр, а когда трактирщик отвернулся, сунул булку за пазуху. В этот момент кто-то схватил меня за шиворот.
– Ах ты мелкий воришка! – заорал медведь-кабан.
Я уже приготовился получить по зубам, когда из-под ближайшего стола раздался голос:
– Оставь пацана, Борис. Он же священное число украл!
Все замерли. Даже я, хотя не понял, о чём речь. Трактирщик выпучил глаза:
– Что?
«– Ну смотри», – сказал голос, и из-под стола вылез человек. Вернее, нечто, напоминающее человека, если бы человека скроили из грязи и плохого настроения. Он выглядел как помесь барсука и старого ковра, с глазами, которые видели слишком много и давно перестали удивляться – Хлеб стоит три медяка. Сыр – два. Вместе – пять. А он взял один хлеб. Пять минус один – четыре. Дважды четыре – восемь. Восемь на пять – сорок. Плюс два – сорок два! Он украл священное число!