– Канал стабилен, – произнёс техник, сидевший в углу. – У вас двадцать минут. Потом перескачет спутник.
– Вызов линий «Дельта-5» и «Рапсодия», приоритетный код, – отрезал Дюпон.
– Код принят.
Экран дрогнул. Шум в динамике сгустился – как будто кто-то с той стороны долго не мог поверить, что действительно слышит его.
– Месье Дюпон, – раздался наконец спокойный голос. – Говорит Бюро по международным операциям. Все под контролем?
– Вилль-Роше удерживается. Вчера была атака на колонну. Потери – один убитый, один тяжелораненый. Повстанцы действуют профессионально. Это не местные. Группа британской ориентации, вероятно – через частных подрядчиков.
– Мы в курсе, – перебил голос. – Контакты установлены. С генералом Н’Диайе ведутся консультации через нейтральных посредников. Обсуждается статус французской дипмиссии и экономических объектов.
– То есть вы с ними уже говорите? – глухо произнёс Дюпон.
– Мы говорим со всеми, кто контролирует обстановку. Ваша задача – сохранить контроль над рудниками.
– Сколько? – спросил Люк, уже зная ответ.
– Все объекты, находящиеся в концессионном управлении, должны продолжать работу. Любые попытки саботажа – нейтрализовать. Повторяю: удержать рудники любой ценой.
– Вы знаете, что они поднимают шахтёров. Поддержка генерала растёт. Волнение начинается внутри. Если дойдёт до столкновений – это будет мясорубка. Здесь не будет «точечных решений».
Пауза.
– Капитан Дюпон, – голос стал холодным. – Мы понимаем риски. Вы не просто легионер. Вы директор охраны стратегических ресурсов. Вы получили доступ к информации, равной посольскому уровню. Ваша ответственность – системная. Это не война. Это – защита интересов Французской Республики. И, если придётся выбирать между двумя сотнями рабочих и критическим редкоземельным каналом – вы знаете, что делать.
Люк не ответил. Он смотрел в экран. Там были только цифры. Код линии. Тайминг. Поток информации. Но за этим голосом он слышал другое: равнодушие, отточенное опытом. За ним – министры, аналитики, борд-директора корпораций. Ни один из них не знал, как выглядит лицо мёртвого шахтёра. Ни один не видел, как орут дети, когда пули срываются в толпу.
– Сколько у меня времени? – спросил он после долгой паузы.
– До конца фазы активации – семьдесят два часа. После этого Франция не сможет гарантировать поддержку на месте. Консулов пытаемся эвакуировать. Контактный центр будет переведён.