– У нас учителя каждый год меняются, – будто прожёвывая слова, говорит мальчик с "камчатки". – Толку ноль.
Жестом прошу его встать, здороваюсь, начинаю приветственное слово, но вскоре меня перебивают:
– В прошлом году Ксения Владимировна была ух какой злющей!
– Ага, орала всё время, – подхватывает девочка с чёрными волосами. – А ещё… – торопится она поведать, и одноклассники оборачиваются к ней, будто тоже собираясь выступить с речью.
Прерываю их и усаживаю за парты. Могла бы – пригладила бы руками их взъерошенную шерсть, наэлектризованную гневом. Но прикосновение – слишком интимный жест, и прикасаться к тому, кто тебе не очень рад, плохая затея – того и гляди лишишься руки. Буду усмирять их словами. Посмотрим, снимет ли это напряжение.
– Привыкать к новому учителю непросто, особенно ежегодно, – соглашаюсь я. – В моей школе сменилось три преподавателя физики. Не успеем приноровиться к одному учителю – его заменяют на другого, и опять новые требования, манера вести себя… Мир столь изменчив, и учиться приживаться в нём мы начинаем именно с детства. Я понимаю ваше недовольство – хочется постоянства и уверенности. Что ж, я всё же надеюсь, что мы вскоре найдём общий язык. Сперва договоримся: мы не будем обсуждать и тем более осуждать тех, кого нет в кабинете, в том числе и других учителей.
Мой голос звучен и ровен, а в голове рефреном стучит: «Иди, вещай с горы». Подбираю экспромтом слова, фразы: они не были заготовлены, в сценарии урока не могло появиться таких реплик специально. Ребята морщатся, другие ухмыляются, некоторые согласно кивают, но в кабинете нет тишины: класс будто постоянно гудит и шевелится, живой, неспокойный, дикий. Забываю, что должна делать дальше: проводить перекличку, знакомиться с учебником или делать бейджики. Спокойно делаю шаг к столу, чтобы это движение не выглядело как отступление: там лежит краткая памятка, и я хватаюсь за неё взглядом как за спасательный круг. Однако секунда моего замешательства – и дети уже вертятся на местах, шарят в портфелях, шепчутся.
Первый урок. Первое свидание. Тише. Взять себя в руки. Взять их в руки. Как Иккинг, бросаю бумажную подсказку, и решительно начинаю называть детей по именам и фамилиям. В списке трое Вань, и все они как на подбор весьма дерзкого вида: Бесфамильный почти лежит на спинке стула, Смирнов постоянно сидит к доске боком и что-то стремительно набирает в телефоне, а Коржин, кажется, вообще не закрывает рот и обращается то к одному, то к другому: «Эй, слышь, ты гулять пойдёшь после школы? Пш, чё лыбишься, зубы пересчитать, а? Настёна, от тебя воняет! Дай жвачку!»