Скорее всего, сейчас там было безлюдно, и Чан собирался посидеть в тишине, предаваясь горестным раздумьям о своей нелегкой доле. Апрель выдался жарким, но ночь была прохладной. Чан поежился, жалея, что выскочил из дома в одной футболке, забыв свою старенькую джинсовую куртку. Он её недолюбливал, стеснялся носить: ткань на локтях вытерлась до дыр, а цвет после бесчисленных стирок поблек. Но на новую куртку денег не было, поэтому Чан обычно просто убеждал себя и окружающих, что ему совсем не холодно.
После его выходки мать долго не уснет. Чан сам не понимал, зачем вылил её последнюю выпивку. Это ведь ничему не поможет. Наверное, просто из вредности. Ведь ему было плохо, и мама должна это заметить. Но она, как всегда, не заметила.
Конечно, он мог бы и не уходить из дома сейчас, но мерзкий запах перегара, тошнотворной стряпни, которой мать лечила похмелье, запах немытого тела и грязного белья насквозь пропитали этот дом. Чем старше становился Чан, тем меньше ему хотелось там находиться. Он знал, что этот запах исходит и от него, и смущался этого.
Чан поднимался по горной тропе, шаркая подошвами своих поношенных кроссовок. Вокруг высились вековые деревья. Чан подумал, что эти деревья, наверное, еще помнят горных леопардов и тигров, которые уже сотни лет не водятся в Корее. В этот самый момент где-то слева, в темноте, раздался треск сучьев. Словно там кто-то был. Чан остановился в замешательстве. Ему вдруг стало жутко. Если это человек, то почему он там, в чаще, а не идет по освещенной дорожке, как он сейчас? А если зверь, то откуда? Внезапно Чан успокоил себя: «Собака, наверное, просто собака», – улыбнулся он и двинулся вперед. Вдалеке уже виднелись декоративные фонарики зоны отдыха.
Чан не первый раз приходил сюда посидеть на скамейках. Случалось, что его обнаруживал хозяин магазинчика. Добродушный мужчина, увидев подростка, не задавал лишних вопросов, а угощал лимонадом и сладостями.
Чан не был жаден до еды, хотя ни разу в жизни ему не приходилось наесться досыта. Но ему очень хотелось доброго и душевного отношения.
У Чана совсем не было друзей. Да и школу он частенько прогуливал. Не потому, что не хотел учиться, а просто школа была еще одним испытанием в его жизни.
Мать не могла купить Чану новую школьную форму. У нее не было постоянной работы, лишь случайные подработки тут и там. Поэтому в начале учебного года она, неумело наложив дешевый макияж в попытках скрыть следы вечерних возлияний, шла к директору и просила войти в положение. По результату этой беседы Чану выдавали комплект поношенной школьной формы, бескорыстно пожертвованный родителями какого-нибудь богатенького сноба. И весь учебный год Чан слышал вслед насмешки одноклассников.