Двойная тень: Глава 2 – 1965
Анна шагнула через порог, и мир содрогнулся. Не как при землетрясении – не было ни грохота, ни треска земли. Это было что-то внутри, как будто её кости на миг стали стеклянными, а кровь – ледяной водой. Она моргнула, и темнота подвала расступилась, сменившись светом. Ярким, тёплым, летним. Лампа в её руке погасла, хотя она не помнила, как её выключила. Она стояла в той же комнате, но… всё было иначе.
Печь всё ещё занимала полстены, но кирпич её был чистым, почти блестящим, без трещин и копоти. Обои не облезали, а сияли весёлым цветочным узором, от которого у Анны закружилась голова. На столе, где в 2025-м лежал хлам, теперь стояла ваза с ромашками, а рядом – газета. Анна подошла ближе, чувствуя, как половицы под ногами скрипят иначе – не устало, а живо, как будто дом дышал. Она взглянула на заголовок: «Советская молодёжь», 12 июля 1965 года. Сердце её подпрыгнуло, как у ребёнка, пойманного на краже конфет.
– Это что, шутка? – прошептала она, но голос её утонул в звуках, которые хлынули из-за окна. Смех. Детский смех, звонкий, как колокольчики. Она подошла к окну, отодвинула занавеску – чистую, без пятен плесени, – и замерла. Глухово, её Глухово, было живым. Дома стояли крепкие, с яркими крышами и аккуратными заборами. По улице бежали дети, босые, в шортах и выцветших рубашках, гоняя мяч. За ними, у колодца, женщина в цветастом платье качала воду, напевая что-то про «Катюшу». Пахло свежескошенной травой, тёплой землёй и чем-то ещё – чем-то, что Анна не могла уловить, но что заставляло её кожу покрываться мурашками.
Она обернулась к двери за печью. Её не было. Просто стена, гладкая, без намёка на проход. Анна провела рукой по кирпичу, но пальцы встретили только холодную кладку. «Я сошла с ума», – подумала она, но мысль эта была слабой, как будто её разум уже знал, что безумие тут ни при чём. Она снова посмотрела на газету. 1965. Это не было сном. Сны не пахнут травой и не скрипят половицами.
Анна вышла на крыльцо, и летний воздух ударил в лицо, как тёплая волна. Дети на улице заметили её и замолчали, но только на миг. Один из них, рыжий мальчишка с веснушками, крикнул:
– Тёть, ты новенькая? Чья будешь?
Анна открыла рот, но слова застряли. Чья она? Она не знала. Не знала, как объяснить, что она из другого времени, из мира, где эта деревня – лишь тень самой себя. Она заставила себя улыбнуться.