– Просто… приехала. К родственникам, – соврала она, и голос её прозвучал чужим, как будто принадлежал кому-то другому.
Мальчишка пожал плечами и побежал за мячом. Анна спустилась с крыльца, чувствуя, как земля под ногами пружинит, живая, тёплая. Она пошла по улице, оглядываясь. Дома были знакомыми, но не совсем – как лица людей, которых ты знал в детстве, но забыл их имена. Она узнала колодец, тот самый, что в 2025-м был завален камнями и порос бурьяном. Теперь он блестел свежей краской, и вода в нём была чистой, как слеза.
Она дошла до центра деревни, где стояла школа – низкое здание с красной крышей. У крыльца мужчина в белой рубашке и потёртых брюках курил папиросу. Его лицо было открытым, с мягкими чертами, но глаза… Глаза были усталыми, как будто видели слишком много. Он заметил Анну и кивнул.
– Новенькая? – спросил он, выпуская дым. Голос его был низким, с лёгкой хрипотцой, как у человека, который привык говорить тихо, но твёрдо.
– Да, – ответила Анна, чувствуя, как её ладони становятся влажными. – Анна. Просто… приехала.
– Михаил, – представился он, протягивая руку. – Учитель здешний. Добро пожаловать в Глухово. Хотя, честно говоря, нечасто к нам заглядывают чужие.
Его рукопожатие было крепким, но пальцы дрожали – едва заметно, но Анна это почувствовала. Она хотела спросить, что он имеет в виду под «чужими», но что-то в его взгляде остановило её. Вместо этого она кивнула на школу.
– Учите детей?
– Ага. Математика, литература, иногда физкультура, когда Петька, наш физрук, в запое. – Он усмехнулся, но улыбка вышла кривой. – А ты кто по профессии, Анна?
– Медсестра, – выпалила она, вспомнив свою старую работу в городской больнице. Это была правда, но сейчас она звучала как ложь. Она не была уверена, кто она теперь.
Михаил кивнул, будто ожидал этого ответа, и затушил папиросу о перила крыльца. Анна хотела спросить что-то ещё, но её взгляд зацепился за дорогу. На обочине валялась разбитая бутылка – зелёное стекло блестело на солнце, как осколки изумруда. Она нахмурилась. Что-то в этом было неправильным. Она вспомнила ту же дорогу в 2025-м – там, где сейчас лежала бутылка, была куча ржавых осколков, вросших в асфальт, как будто они пролежали там десятилетиями.
– Что-то не так? – спросил Михаил, проследив за её взглядом.
– Нет, просто… – Она замолчала. Как объяснить? Она шагнула к бутылке, наклонилась. Осколки были свежими, только что разбитыми. Но в её памяти всплыла та ржавая куча, и сердце сжалось. Она выпрямилась, чувствуя, как холод пробирается под кожу, несмотря на июльскую жару.