Артур сильно, до красноты, потер лицо ладонями, пытаясь стряхнуть с себя это наваждение. Это все усталость от дороги, нервы, накопившийся стресс. Ему нужно просто выспаться, подышать этим влажным, чистым, хоть и тревожным лесным воздухом, и все придет в норму. Он ведь за этим сюда и приехал – за тишиной, покоем и возможностью наконец-то разобраться в себе, в той каше, что творилась у него в голове и в жизни.
Первым делом он решил навести хотя бы подобие порядка, чтобы не чувствовать себя ночующим в склепе. Снял с окон истлевшие остатки тряпья, которые тут же рассыпались в его руках серой трухой. Нашел в углу за печкой старый, облезлый веник из каких-то прутьев и принялся подметать пол, поднимая в воздух тучи едкой пыли, от которой сразу запершило в горле и защипало в глазах. Работа была механической, бессмысленной – пыль здесь, казалось, была вечной, как сам лес, – но она немного отвлекла его от мрачных мыслей. Он даже нашел в себе силы вытряхнуть на улицу комковатый матрас, хотя от этого он не стал выглядеть привлекательнее. Когда с этой импровизированной, сизифовой уборкой было покончено, на Блэквуд Холлоу уже начали спускаться густые, почти осязаемые девонширские сумерки. Они здесь наступали стремительно, крадучись, без предупреждения, словно кто-то невидимый накидывал на мир плотное серое одеяло, пропитанное сыростью и холодом. Лес, и без того мрачный и таинственный, стал абсолютно черным, монолитной стеной, и казалось, что он дышит, шевелится, прислушивается, наблюдает за ним мириадами невидимых глаз из своей непроглядной чащи.
Артур вернулся в коттедж, ежась то ли от вечерней прохлады, то ли от неприятных ощущений. Достал из сумки свои скудные припасы, купленные в последний момент на заправке у автострады: пару банок консервированного ирландского рагу, которое он терпеть не мог, но которое было сытным, буханку уже слегка зачерствевшего хлеба, несколько пакетиков дешевого чая «PG Tips», немного сахара в бумажном пакете. Готовить на дровяной плите он пока не собирался – во-первых, не умел, во-вторых, нужно было еще раздобыть дров, а в наступающей темноте идти в лес за ними было бы верхом безумия. Обойдется бутербродами и холодным рагу прямо из банки. Есть, впрочем, почти не хотелось – желудок свело от нервного напряжения. Он заварил крепкий, почти черный чай в своей старой, походной эмалированной кружке с отбитым краем, сел за шаткий стол у окна и стал смотреть, как тьма жадно и окончательно пожирает последние остатки умирающего дня.