Для иллюстрации этой мысли позволю себе задать вам один вопрос. Какова процентная доля раскрытых убийств по отношению к общему их числу ежегодно? Никакого подвоха нет. Я просто имею в виду процент случаев, в которых полицейские рапортовали по «факту раскрытия дела и задержания преступника». Хотя, разумеется, нужно учитывать, что это не обязательно означает поимку истинного виновника и обвинения оказываются ложными, апелляции бывают успешными, ну и так далее. Как, по‑вашему, процентов десять? Или побольше – сорок‑пятьдесят?
Когда я задаю этот вопрос в ходе публичных выступлений, в аудитории изредка попадаются люди, называющие 70 или даже 80 %. Даже они ошибаются в меньшую сторону.
Из года в год раскрываемость убийств незначительно колеблется вокруг отметки в 90 %. Именно так. В 9 случаях из 10 убийство раскрывается, виновник предстает перед судом. Возможно, вы подумаете, будто дело в достижениях в области молекулярно‑генетических экспертиз и развитии национальной базы данных ДНК, самой первой и обширной в мире. Можете предположить, что это объясняется прогрессом в области криминалистики, ростом профессионального уровня полицейских и их упорством, тупостью преступников, информационной поддержкой в СМИ или, спасибо большое, работой психологов‑криминалистов. И окажетесь неправы. Реальность такова, что в 70 % случаев женщина – жертва – знакома с преступником, а немногим более 50 % лишившихся жизни мужчин знакомы с нападавшим. Мужья убивают жен, любовники – любовниц, родители – детей, знакомые – знакомых. Каждую неделю от руки нынешнего или бывшего партнера погибают две женщины[1], а бесчисленное множество других ежедневно подвергаются домашнему насилию.
В результате большинство дел раскрывается без особого труда – не надо быть инспектором Морсом[2] или мисс Марпл[3], чтобы разобраться в произошедшем. Часто преступниками оказываются именно люди, сообщившие об убийстве, некоторые доходят до того, что выступают на обязательной пресс‑конференции с призывом к свидетелям явиться в полицию.
Чтобы поместить сказанное в контекст личных обстоятельств, давайте вспомним Рика и его нападение на меня.
Мы были коллегами в университете. Он преподавал социологию. К несчастью, выяснилось, что у Рика тяжелая депрессия, симптомы которой становятся все более выраженными и непредсказуемыми. Во избежание других инцидентов ему пришлось отказаться от преподавательской работы.