– Что это было? – спросила она. – То есть, технически.
– Полина Викторовна, здесь слишком многолюдно, – сказал Илья, застёгивая сумку.
Всё двигалось и звучало.
И хотя жизнь шла своим чередом, Илье казалось: мир вокруг гудит, как огромный рынок.
– Я вам всё объясню. И, честно говоря, очень надеюсь на вашу помощь.
Он запнулся, но всё же продолжил:
– Только пойдёмте ко мне.
Ну… просто ко мне. Там тихо. Мама дома. Я заварю чай.
– Чай? – переспросила Полина Викторовна, чуть приподняв бровь. – После вторжения в восприятие реальности – чай?
Как вас зовут, молодой человек?
– Илья Саверин.
– А отчество?
– Анатольевич.
Её взгляд был по-прежнему серьёзен, но в уголке рта мелькнула усмешка – как будто что-то в его наивности её позабавило.
– Знаете, Илья Анатольевич… Вы, конечно, ненормальный. И, возможно, опасный. Но не в том смысле, чтобы нельзя было с вами выпить чаю.
Глава 3
Полминуты
Илья привёл Полину Викторовну в хрущёвку.
Крашеный арголит на полу был местами стёрт. В зале – выцветшие фотообои с водопадом.
Мильнер сдержанно огляделась. Обстановка казалась не просто старой, а как будто выдернутой из другой эпохи.
Вдоль стены теснились два шкафа с книгами, набитые до самого верха. Ещё часть лежала стопками поверх. В углу – внезапно – старое пианино. Его крышка тоже служила полкой для томов и справочников.
Из кухни вышла пожилая женщина с седой гулькой на затылке – мать Ильи.
Она на ходу вытирала руки полотенцем и, взглянув на сына, сказала:
– Ой, ну предупредил бы, что не один… Я бы хоть прибралась.
А потом сразу, уже обращаясь к гостье, заулыбалась:
– Здравствуйте! Так приятно! Проходите, располагайтесь. Я сейчас чай принесу.
Может, вы голодная?
– Здравствуйте, – ответила та, смутившись, и зачем-то пожала руку хозяйке. – Меня зовут Полина Викторовна…
– А я – Нина Васильевна, – с улыбкой откликнулась мать. – Проходите, располагайтесь.
– Мы работаем вместе, – вставил Илья, опустив глаза.
Полина Викторовна бросила на него взгляд: работаем?
Но, повернувшись к Нине Васильевне, мягко произнесла:
– Я бы с удовольствием выпила чаю.
Мать снова скрылась на кухне.
Полина Викторовна стояла посреди комнаты, когда заметила на столе знакомую обложку – «Временные потоки и границы Я».
Алексей Руднев. Полина Мильнер.
Его имя. Рядом с её.
Чёткий шрифт, матовая бумага – те самые страницы, которые они верстали вместе.