Когда дым ещё тёплый. Часть 1. - страница 3

Шрифт
Интервал


Перед массивным алтарём из чёрного обсидиана выступила высокая монахиня в серебристой сутане. Её лицо скрывала тонкая вуаль, а в руках она держала древний свиток, исписанный пепельными рунами. Ветер утих. Пространство застыло в священном молчании. Дым благовоний, как утреннее приношение, медленно оседал на листьях, растворяясь в камне и времени.

"…И ныне угаснет голос плотей живых, и пепел их встанет, как стражи безмолвия. Души узников за стенами Возрожденных взыщут правду сквозь густую тьму долгих лет.…"

Слова разливались над площадью, как свинцовый звон. Листья опускались в кольцо вокруг алтаря, словно приглашая в круг. Монашеский хор подхватил: …Эпохи безмолвных душ…

День настал. Слова звенели. Мир дышал.

Юный Уилл чувствовал, как дрожь вползает в жилы: слова монахини не просто достигали его уха – они зацеплялись за кожу, оставляя после себя вечный холод. Он сжался у основания древней колонны, где камень, давно лишённый тепла, впитывал его трепещущая стужа в груди. Рядом стоял один из младших учеников – бледный, с дрожащими пальцами, вцепившийся в край сутаны и вытаращивший глаза, будто надеясь, что понимание придёт через страх. Уилл посмотрел на него мимоходом, как на отражение чего-то, что он уже пережил – и не хочет возвращать.

В тени храма прошёл чёрный кот. На его шерсти белые линии образовывали замкнутый круг. Его взгляд был не просто взглядом – он читал грядущее. Такие глаза здесь звали "ведьмиными". Предвестники.

Уилл тонул в дыму благовоний, дыхание обволакивала пленка. Он прижался лбом к облупившейся росписи, вглядываясь в выцветшие фигуры, пока не смолкли распевы монахинь. Их сменил старый монах.

Хриплый голос повторял заповеди:


"Стервятники… их земли резки, как лезвие. Где вода – дар, там почва – пыль. Они выбрали голод и войну, превращая павших в корм, а кости – в жертвенный обряд".

Ни утешения, ни гнева. Только холодный расчёт. Цепи страха крепче стен. Каждый вздох старика – скрип. Каждый шаг – гул.


Но когда началась следующая проповедь – о чудесах слова – Уилл перестал слушать. Разум погружался в мутное эхо. Он знал: это не чудеса. Это узы.

– Как же это… скучно, – тихо выдохнул он, наблюдая, как последний столп дыма затихает в углу зала.

– Не скучно. Просто воняет ложью, – шепнула сзади знакомым, резким тоном Рене.