Какое-то время я стоял без движения, – потерянный, обессиленный, словно обескровленный. Комнату без окон, освещенную приглушенным электрическим светом, наполняли предметы, постепенно приобретавшие очертания в моем помутненном сознании, – зрение возвращалось ко мне. Наконец я различил зеленый абажур на витом шнуре, свисающий из-под сводчатого белого потолка и бросающий свет на круглый стол в центре комнаты; на столе, покрытом таким же зеленым сукном, – граненые графин и стакан, пепельница из толстого стекла и курительная трубка; два стула, придвинутые к столу по противоположным сторонам, а вокруг… Эта комната походила на кабинет путешественника, ученого или писателя: у стен, во весь рост, располагались книжные шкафы, теснящиеся книгами – от крохотных, до настоящих фолиантов; между шкафами размещались столы с резными столешницами: на одном – громоздились кипы бумаг, стопки газет и журналов «новый мир»; на другом, самом длинном, – ютились граммофон, сверкающий латунной трубой, бобинный магнитофон, телевизор и видеомагнитофон, окруженные пластинками, аудиопленками и видеокассетами; третий стол был отведен под старинный телеграфный аппарат, с катушкой ленточной бумаги и клавишами пишущей машинки; там же стоял зажженный ночник в красном абажуре; пространство над этим столом занимали корабельный штурвал и колокол. Над другими столами, на стенах винно-красного цвета, между золочеными подсвечниками, висели картины с морскими сюжетами. По двум противоположным углам комнаты стояли напольный глобус и высокие часы-гроб, с раскачивающимся маятником. Густой и пестрый ковер устилал пол этого уютного кабинета. На стене против меня, слева от чернеющего дверного проема, на полке стояла икона с ликом Спасителя, а под ней пламенел огонек лампадки; рядом с иконой висело кадило. И только теперь, в темноте того – другого дверного проема, я увидел фигуру человека: опираясь плечом о дверной косяк, он стоял и смотрел прямо на меня. Встретившись со мной взглядом, незнакомец выпрямился и вышел из темноты на свет. С минуту мы стояли молча, разглядывая друг друга. Это был мужчина преклонного возраста: морщинистый лоб и впалые щеки, длинный нос и глубоко посаженные глаза под седыми бровями; его лысину окаймлял полу-нимб из седых волос, переходивший по скулам в седую окладистую бороду и такие же седые, подернутые желтизной усы; на ногах – начищенные черные туфли и остро отпаренные черные брюки; на теле – белоснежная рубашка с закатанными рукавами и черный, плотно застегнутый жилет с серебряной цепочкой часов. Незнакомец буравил меня немигающим взглядом, осматривая с ног до головы и обратно. Наконец, тяжко вдохнув, он пересек комнату и подошел к книжному шкафу по левую сторону от меня.