– Дев, что за апокалипсис локального масштаба на этот раз? – Голос Геннадия был спокоен, как гладь озера перед бурей. Он как раз пытался медитировать на график падения акций конкурирующей (в его мечтах) фирмы, но вибрации праведного гнева Дэва разрушали всю гармонию.
Дэв материализовался на пороге, сжимая в руке оплавленный USB-ключ, словно скипетр павшего короля. Его свитер с оленями (неизменный атрибут, символизирующий, по мнению Дэва, «связь с корнями и стабильность системы») был посыпан крошками от чипсов.
– Геннадий Константинович! Они… они пытались запитать тостер от главного сервера «Вечности»! Аргументировали это «повышением энергоэффективности за счет синергии бытовых приборов и высоконагруженных систем»! Я чуть не поседел… еще больше!
Геннадий вздохнул. Эта работа требовала не только гениальности, но и ангельского терпения. Или кощеева.
– Выдай гремлинам поощрительную банку прокисшего киселя, – распорядился он. – И поставь на тостер персональный файрвол с функцией «Не влезай – убьет!». А на серверную – новый оберег. Позабористее. Можешь использовать тот, что отпугивает налоговых инспекторов. Он и на гремлинов должен сработать.
Дев что-то пробурчал про «раньше было проще: слово сказал – и порядок, а теперь эти ваши протоколы, интерфейсы… тьфу!», но в глазах его уже мелькнул азарт создателя особо каверзного прокля… то есть, защитного скрипта. Эта древняя связь между Кощеем и его домовым, сотканная из веков доверия и общего дела, была прочнее любого оптоволокна.
Телефон на столе из черного дерева, отполированного тысячами прикосновений, издал тихий, почти извиняющийся звук. Сообщение. От Люси Ферр. «Дружеский обед».
«Лилит и дружеский обед, – подумал Кощей, ощущая, как на языке появляется знакомый металлический привкус. – Это как троянский конь с табличкой "бесплатные печеньки". Интригующе и почти наверняка смертельно опасно». Но где-то в глубине его многовековой души, там, где еще теплился огонек авантюризма, шевельнулось нетерпение.
Глава 3. Паутина InfernoSoft и Вкус Пепла на Губах
Ночь струилась в кабинет Геннадия, черная и густая, как нефть, но не приносила покоя. Он сидел перед стеной мониторов, где код последней атаки на «Вечность» извивался, словно клубок ядовитых змей. Для него это были не просто символы – это была песнь тьмы, каждая нота которой отдавала знакомым, тошнотворным привкусом. Привкусом цифровой серы, въедливой, как память о давнем предательстве.