Среди местных шахтёров хватало модов, но большинство были старше Хитоми, и их модификации уже не справлялись. Несчастные ублюдки не только дышали баллонным кислородом, но и жили на генотерапии и фаэтоновских присадках, а значит, при всём желании не могли бросить работу в шахтах и уехать с караваном кочевников. В Лабиринте Ночи трудились рабы, не нуждающиеся в надсмотрщиках – вместо плетей их держали в узде рак и дегенерация костной и мышечной ткани. Им платили токенами, которые можно было потратить только в корпоративных приложениях «Фаэтона». А жалких кредов, вырученных в сезон бурь, хватало разве что на покупку кислорода и воды у кочевников сверх пайка, и эти запасы уходили на скудную гидропонику. Такое, кстати, считалось нарушением кодекса корпоративной этики. Дескать, кочевники торгуют и с эллинами, значит, покупая у них, ты инвестируешь в экономику Эллады. Так что часть дохода неминуемо уходила на взятки. Всё лучше, чем блокировка счёта и медленная смерть.
Так что Исаак не мог смотреть в глаза этим людям. Ему хотелось разрыдаться и упасть перед ними на колени. Хотелось признаться, что он знает, где взять кислород, аммиак, прекурсоры, огромные базы знаний, не являющихся корпоративной собственностью. Знает, но не говорит, потому что иначе всё это окажется в руках «Фаэтона» до конца сола. Или в руках другой корпы, если та подсуетится быстрее.
К тому же любой ребёнок знал, где взять сколько угодно кислорода. Эти люди ходили по кислороду, всю жизнь добывали кислород, и всё равно ежемесячно с их счетов списывались токены за подачу пригодного для дыхания воздуха в жилые комплексы, а за заправку баллонов на корпоративных станциях нужно было платить отдельно. Без генотерапии ты ещё сколько-то протянешь, а вот без воздуха…
– Десятиминутная готовность, – Лотта подвесила в дополненной реальности таймер. – По скафандрам, народ.
Пока остальные побежали одеваться, Смирнов активировал подкожный транспондер, и его экзоскелет, разворотив склон ущелья, помчался к хозяину, как истосковавшийся пёс в земном кино. При виде этой громады желающих досмотреть представление осталось ещё меньше. Даже шахтёры догадались, что эту штуковину не на пиратском принтере сляпали. Она родилась в пламени молекулярной кузни аркоплекса, и создавалась не для разборок банд, не для налётов на караваны – для войны.