Он окинул взглядом монахинь, чуть дольше задержавшись на стройных фигурах Сестры Кали и Сестры Лотос, которая стояла чуть позади, и от которой, кажется, пахло свежей землей.
Мать Дзэн лишь слегка улыбнулась уголками губ.
– Ваше появление – это, возможно, испытание, посланное свыше, господин Громов. – Ее голос стал чуть глубже, словно эхо древних гор. – Примите его с открытым умом. И с открытым сердцем. Возможно, вы найдете здесь то, что искали, но не понимали. Или то, от чего так отчаянно бежали.
Гром скрипнул зубами. Эта женщина говорила так, словно знала о нем больше, чем он сам.
– Испытание, говоришь? – Он хмыкнул, доставая из кармана пустой портсигар и с досадой швыряя его в лужу. – Ну, если ваше испытание – это вот эти, – он кивнул на монахинь, – то я готов. Всегда готов к испытаниям. Особенно к таким.
Монахини, казалось, обменялись едва заметными, почти телепатическими взглядами. В них не было осуждения. Было… нечто. Что-то, что заставило Грома почувствовать себя не только охотником, но и, к его смутной тревоге, объектом чьего-то очень, очень изящного, но не менее хищного внимания.
Мать Дзэн повела рукой, приглашая.
– Пройдите, господин Громов. Ночь уже опустилась на горы, и ваш путь должен обрести покой. Мы предоставим вам скромное убежище. А завтра… завтра мы увидим, куда приведет нас всех эта новая вибрация.
Гром прошел мимо них, чувствуя на себе их безмолвные, но пронзительные взгляды. Дождь, казалось, ослаб. Запах свежей земли, смешанный с ароматом каких-то необычных благовоний, витал в воздухе. Он вошел в полутемный коридор, освещенный лишь редкими масляными лампами. За его спиной, в дверном проеме, Сестра Кали, Сестра Лотос и Сестра Пышка смотрели ему вслед. И в их глазах теперь уже отчетливо, хоть и изящно, горел огонек пробуждающегося желания. Он был уверен, что это была не игра воображения.
"Бляха, – подумал Гром, устраиваясь на жесткой соломенной подстилке в своей крошечной келье, – кажется, я попал. Но куда? В рай или в ад?"
Он еще не знал, что ответ на этот вопрос будет зависеть от того, кто кого соблазнит.
Глава 2: Первые Искушения (Библиотекарша)
Утро в монастыре пришло не с привычным для Грома похмельем, а с запахом какой-то невыносимо чистой травы и звуками тихого, почти шелестящего пения. Дождь стих, и сквозь щели в ставнях пробивались тонкие, бледные лучи солнца, не способные разогнать полумрак кельи. Гром потянулся, кряхтя, ощупывая ноющую поясницу. Жесткий лежак не способствовал расслаблению.