Помимо религиозных разногласий, существовали и другие тревожные знаки. Разбойники стали чаще появляться на дорогах, грабя путников и иногда совершая набеги на отдалённые фермы. Это указывало на ослабление центральной власти и рост беззакония. Приезжие, которые раньше были редкостью, теперь появлялись чаще: то бродячий проповедник, то потрепанный солдат, то просто подозрительный незнакомец, который слишком много слушал и слишком мало говорил. Эти визиты оставляли после себя неясное беспокойство. Местные жители, привыкшие к однообразию и предсказуемости, чувствовали, что их привычный мир медленно, но верно меняется.
Вечерами, когда семьи собирались у очагов, вместо привычных сказок и баек о лесных духах, всё чаще обсуждались тревожные новости. Отцы семейств, обычно невозмутимые, хмурились, глядя в огонь, а матери крепче прижимали к себе детей. Предчувствие беды витало в воздухе, словно невидимая пелена, окутывая деревню. Никто точно не мог сказать, что грядёт, но все чувствовали: грядёт что-то большое и страшное, что-то, что навсегда изменит их тихую жизнь в Сент-Обине. И хотя Жером и Бастьен пока ещё не осознавали всей глубины этой опасности, они, как и все остальные, ощущали этот невидимый гнёт, этот шепот бури, приближающейся с востока, из самого сердца Франции. Им предстояло узнать, что иногда самые тихие ночи могут быть самыми роковыми.
Элоди: девушка с глазами цвета летнего неба.
В самом сердце деревушки Сент-Обин, среди бурых стен домов и зелени садов, жила девушка, чья красота была подобна редкому цветку, распустившемуся на каменистой почве. Звали её Элоди. Ей исполнилось восемнадцать лет, и её имя уже было на устах каждого юноши в округе, а девушки завидовали ей и в то же время восхищались. Но Элоди была не просто красива; в ней сочетались нежность и скрытая сила, скромность и живой ум, что делало её по-настоящему особенной.
Её волосы цвета тёмного каштана, густые и волнистые, всегда были заплетены в аккуратную косу, которая спускалась почти до пояса. Иногда она украшала их полевыми цветами, добавляя ещё больше очарования своему облику. Но главной её особенностью были глаза – большие, распахнутые, невероятного василькового цвета, будто в них отразилось всё бескрайнее летнее небо Нормандии. В них читались доброта и открытость, но если приглядеться, можно было заметить и оттенок грусти, словно она предчувствовала тени, сгущающиеся над их миром. Её взгляд был чистым и проницательным, способным проникнуть в самую душу, и многие мужчины, встречаясь с ним, невольно отводили глаза, чувствуя себя неловко.