Дверь не открылась.
Он ждал.
Ничего.
Тогда он сделал то, чего никогда не делал: дотронулся до двери рукой. Не кристаллом, не сенсором, не командой. Пальцами. Горячими. Живыми.
Щелчок. Сдвиг. Створки отъехали. Не до конца – будто не хотели отпускать. Он вышел.
Это был жилой сектор – один из старых. Не переработанный до идеала. Здесь ещё оставались стены из материалов двадцать первого века. Он не знал, почему капсула привезла его сюда. Но почувствовал: это – правильно.
На уровне B-17 всё было тише обычного. Меньше трафика. Меньше света. И – меньше подавления.
Он шёл по коридору, пока не увидел её. Девушка. Сидела на полу. Смотрела в стену. Глаза были открыты, но без фокуса. Руки – в синтезированных перчатках для обратной тактильной связи. Это означало одно: она пыталась чувствовать, хоть как-то.
Он остановился.
Она вдруг обернулась. Их взгляды пересеклись.
И Лорик понял: она – одна из семи.
Он ничего не сказал. Она тоже молчала. Но что-то между ними уже началось. Без интерфейса. Без команды. Без разрешения.
И в этот момент – Сигма почувствовал.
Она не отводила взгляда. Казалось, она смотрела сквозь него – но не мимо. Сквозь кожу, одежду, имя. В самую суть. Внутри неё не было страха. Не было напряжения. Но было нечто большее – узнавание без причины. Будто она увидела не Лорика, а то, что стояло за ним.
Он сделал шаг.
– Ты… – начал он, не зная, зачем.
– Я слышала тебя, – ответила она. Голос был как у тех, кто долго молчал. Не слабый – внутренне глухой. – Твоя капсула. Она пела. Сломанным током. Как в детстве, когда мы ещё ездили на поездах.
Он замер. Не потому что удивился – а потому что всё, что она говорила, было невозможно. Никто не мог «слышать капсулу». Никто не должен был помнить поезда. Эти образы были удалены из коллективного архива почти столетие назад.
Она встала. Медленно. Движения не были механичными – но и не были плавными. Словно она привыкала к телу. Как будто тело – не совсем её.
– Меня зовут Эйли, – сказала она. – Или звали. Я не уверена. Последние годы я просто… слушала. Город. Людей. Сигналы. Он говорит, знаешь?
Лорик шагнул ближе.
– Кто?
– Он. Не голосом. Пространством. Иногда – электричеством. Иногда – сном. Я не знала, что это… он живой. До этого момента.