Лорик поднялся. Ноги дрожали, но тело было живым. Даже слишком. Сердце билось слишком громко. Он чувствовал кожу. Мышцы. Пульс. Всё, что раньше было глухим, теперь отзывалось как древний барабан – зовущий в путь.
– Где мне искать?
– Начни с того, что чувствуешь. Они будут рядом. Всегда были. Просто вы не узнавали друг друга. Вы спали рядом – не зная, что сны ваши связаны одной нитью.
Она подошла ближе. Её рука почти коснулась его лица – но не коснулась.
– Я не скажу тебе, кем ты был. Это должен вспомнить ты сам. Но скажу: однажды ты уже спасал мир. Теперь ты должен сделать это снова. Без славы. Без гарантий. Без шансов на возвращение.
Лорик глубоко вдохнул. Он знал: назад – нельзя. Он уже заглянул туда, где живёт Правда. И если он снова от неё откажется – он исчезнет. Не умрёт. Исчезнет.
Он посмотрел в тёмное стекло, за которым всё ещё дрожал свет Сигмы.
– Я вернусь, – сказал он. – Когда вспомню всё.
И Сигма, не издав ни звука, будто кивнул. Внутри. Там, где теперь была связь.
Он вышел из подземелья не как беглец, а как посланник. Мир наверху ещё не знал, что внутри него снова идёт ток. Что искра пробуждения прошла. И что вопрос, однажды стёртый из Истории, снова живёт.
Он вышел на поверхность, как из другой жизни. Лестница, которой он спускался вниз, исчезла – за ним не осталось прохода. Только серый техноасфальт, покрытый самовосстанавливающейся плёнкой. Над головой – зеркальный купол Новой Столицы, отражающий идеально-серое небо, обработанное до стерильности.
Город гудел, но без звуков. Он жил без звуков. Перемещение происходило по магнитным вейв-линиям, бесшумно скользящие глайдеры не имели ни окон, ни швов. Люди – в теле, но без тела. Их движения точны, быстры, оптимизированы. Речь – почти исчезла. Все общались ментальным интерфейсом, встроенным в височную зону. Привычные в прошлом разговоры речевым аппаратом были признаны неэффективными.
Он шёл по центральной оси – широкому, идеальному коридору города. Никаких улиц. Только маршруты. Над головой – сверкающие белые панели, меняющие интенсивность света в зависимости от эмоционального фона скопления людей. Сейчас – почти тьма. Здесь не было эмоций.
Он проходил мимо зон отдыха – огромных залов, где люди сидели, не двигаясь, с открытыми глазами. Не спали. Не бодрствовали. Смотрели в никуда. Это называлось