Нет, трезвым оставаться не собирался, но голова должна быть относительно ясной. А вся эта чрезмерная местная радушность… слишком она уж настойчивая. И это меня слегка настораживало.
– Ну что! – хлопнул по столу Шамба. – Предлагаю в баньку! Дрова берёзовые, венички эвкалиптовые – с родины мне передали! Это вам не пихтой париться!
За столом зашевелились, загудели. Кто-то уже откровенно был не в кондиции и, махнув рукой, отказался. Мне, как почётному гостю, предложили идти первым. Мол, остальные подтянутся. Шамба лично вручил мне аккуратно свёрнутый вафельный халат, полотенце и мягкие, новенькие тапки.
– Для особых гостей, – подмигнул он. – Не для всех, но для вас – обязательно банный комплект найдется.
– А кто-то ещё пойдёт? – спросил я, бросив взгляд на весело гомонящую компанию.
Те хитро переглянулись, кто-то хмыкнул, кто-то отшутился. Я улыбнулся в ответ – как человек, которому будто бы внимание приятно, но доверять не спешит.
– Ну что ж, пойду, – сказал я, удовлетворенно хмыкнув.
В компании пьяных голых мужиков париться не люблю. А вот одному – самое то.
* * *
Баня стояла чуть в стороне, у опушки. Снаружи – добротное срубовое строение, пахнущее свежим деревом, дымком и лесной влагой. Внутри – тепло, полумрак, лампочка под сизым абажуром, легкий пар в воздухе.
Парилка – широкая, с мощной железной печкой из паровозной стали, наглухо забитой камнями. Полок – чистый, свежий. На нем уже расстелена белая простынка. В комнате отдыха – медвежья шкура, широкая деревянная лавка, стол со скатеркой, самовар электрический мельхиоровым пузом сверкает, низенький чайник с заваркой – из его носика тянуло мятой и еще какими-то травами. Всё в лучшем виде в ожидании дорогих гостей.
Оно и хорошо, всё-таки надо выдохнуть после лесного приключения. Я быстренько разделся, вошёл в парилку. Сел на горячий полок, немного попотел. Погрелся. Без фанатизма – пьянка и баня не очень совместимы, если не хочешь вреда для здоровья, знал я это хорошо. Но разогнать хмель слегка – не повредит.
Долго сидеть не стал, скоро вышел в комнату отдыха. И – замер. На лавке, укутанная в белоснежную простыню, сидела девушка.
Красивая. Молодая. Лицо – ясное, светлое. Волосы тёмные, чуть влажные. И улыбка – не дурашливая, не заигрывающая, а тихая, уверенная. И ее совершенно не смутил мой обнаженный вид.