Фараон Аменемхет, снявший с себя все царские регалии и облаченный лишь в простую белую льняную повязку, стоял на коленях перед статуей. Его могучая спина, покрытая шрамами былых сражений, была согнута в редком для него жесте смирения.
Жрецы в безмолвной процессии наполнили курильницы священными благовониями – миррой, кипарисом и чем-то еще, густым и дурманящим. Дым вился клубами, окутывая статую, словно живое покрывало.
Фараон поднял руки к небу, его голос, обычно твердый и властный, теперь звучал почтительно и даже просительно:
– О, Тот, Владыка Истины, Мудрец среди богов! Ты, кто знает все пути и читает сердца, как свитки!
Он склонился ниже, касаясь лбом холодного каменного пола.
– Укажи мне верную дорогу. Помоги избрать достойного супруга для крови моей крови – для Исидоры, цветка моего дома. Дай мне знак, чтобы решение моё было благословенно богами и принесло Египту процветание.
Его слова повисли в воздухе, смешавшись с дымом и тишиной.
После молитвы главный жрец Уджагорует провел фараона в небольшую боковую комнату, скрытую за занавесом из тончайшего виссона. Здесь стояло простое ложе, покрытое чистыми льняными тканями, а рядом – золотой кубок с вином.
– Великий, – прошептал жрец, – выпей это вино, освященное во имя Тота, и ляг. Сон твой будет вратами, через которые бог пошлет тебе свою мудрость.
Его пальцы слегка дрожали, когда он протянул кубок фараону.
Фараон поднес кубок к губам. Вино пахло необычно – сладковатой мандрагорой, терпкой полынью и чем-то еще, чуждым, но не отталкивающим. Он осушил чашу до дна и почувствовал, как тепло разливается по его телу, а мысли становятся тяжелыми, как свинцовые плиты.
Он лег на ложе, и прежде чем успел задаться вопросом, почему пламя светильников вдруг стало таким расплывчатым, сон накрыл его, как волна Нила в сезон разлива.
Уджагорует, убедившись, что фараон погрузился в забытье, вышел из комнаты. Его губы растянулись в улыбке, которой не было видно в темноте.
– Спи, повелитель, – прошептал он. – Скоро ты получишь знамение, которое мы для тебя приготовили.
За дверьми ждала Небет, спрятавшаяся в тени колонн. Жрец кивнул ей, и её глаза блеснули торжеством.
Все шло по плану.
А фараон спал, даже не подозревая, что его сон – не божественное откровение, а хитрая ложь, сплетенная теми, кому он доверял.