Внутри постоянно крутилась дурацкая мысль, что вот-вот меня схватят за руку. Окликнут по имени и заставят пройти куда-нибудь, несмотря на то что я не была преступницей.
Считается ли преступлением желание сбежать от отца тирана, который при любом удобном случае избивает меня, наказывая за то, что произошла с моим братом?
Нет… не считается. А вот кража в особо крупном размере – вполне. Пусть даже у собственных родителей.
Внутри, в стерильной прохладе транзитной зоны, всё снова стало казаться привычным. Магазины duty free, туристы с чемоданами, короткие перекусы и вечное ожидание. Я купила бутылку воды и кофе, но ни к одному не притронулась. Просто сидела у окна, глядя, как садятся и взлетают самолёты, словно в надежде понять, правильно ли я делаю. Спать не хотелось, есть – тем более. Внутри была только пустота и глухой гул в ушах.
Когда объявили посадку на рейс до Манилы, внутри что-то болезненно сжалось. Почему-то в этот раз было страшнее.
В Дубае я была уже не раз – с родителями, с подругами, когда училась в университете, на выходные, по делам. Город был знакомым, пусть и безликим, как фоновая картинка. Но Азия… Азия пугала неизвестностью. Неизвестной культурой, языком, запахами, звуками. Там никто не будет знать, кто я. Там никто не будет меня искать. Или наоборот – именно потому и найдут?
Вопросов в голове было больше, чем я могла вместить. Как я устроюсь? Где буду жить? Что, если криптокошелёк заблокируют? Что, если меня уже ищут? Что, если…
Я заставила себя замолчать внутренне. Стоп. Сейчас не время. Сейчас я просто должна сесть в самолёт. Всё остальное – потом. Глубоко вдохнув, я протянула посадочный талон и шагнула на трап.
Ночной рейс окутал молчанием. Салон был полон – кто-то спал, кто-то смотрел фильмы, кто-то нервно теребил ремень безопасности. Я же просто смотрела в иллюминатор. Там была только чернота, редкие огни и далёкие облака. Казалось, я лечу в никуда. Но это «никуда» впервые за долгое время было моим собственным выбором.
К бегству я подготовилась буквально за месяц. У меня было время, чтобы сделать всё тщательнее, но я больше не могла терпеть. Последней точкой кипения стало то, что отец швырнул меня в стену… Он вынул ремень из штанов и принялся хлестать меня.
«Мало тебя били в детстве, да?!» – брюзжа слюной, орал он, не прекращая удары.