Сегодня фотографировать лунные кратеры совсем не сложно, процесс не вызывает сильных эмоций: их уже обессмертили и изобразили на картах каждый уголок благодаря телескопам космических агентств. Но один из кратеров, семидесяти семи километров в диаметре, расположенный в юго-западной части видимой поверхности Луны, справедливо и поэтично назван в честь Джеймса Несмита. Так Несмит остался жить на Луне.
Как мудро поступил Несмит, признав, что у нас нет ни средств, ни слов, чтобы приблизиться к тому, чего мы больше всего желаем, к тому, что определяет нас. Что мы нищи, что нам достался мир, которого мы не в силах постичь. Джеймс Несмит научил меня, что в морщинах на тыльной стороне ладони больше правды, чем в тысячах и тысячах страниц, написанных о Луне.
Я подумала о Несмите, когда моя мать ответила мне, что я могу делать все, что мне заблагорассудится, вот так, этими самыми словами, но что сама она быть в книге не хочет. Я ей рассказала, что, увидев ту фотографию, впервые в жизни задумалась, что, быть может, возможно, гипотеза, сослагательное наклонение, кто знает, а вдруг, было бы любопытно написать о прошлом, о моем детстве, о нашей жизни. Я специально сделала упор на слове «нашей», но она ничем не выдала, что поняла: это множественное число включает и ее тоже.
Я смотрела, как она, стоя у мраморной столешницы ко мне спиной, посыпает каннеллони эмменталем. Был 2021 год, День волхвов[10], волосы с рыжеватым отливом она перехватила черной бархатной резинкой. Длинные волосы всегда были для нее символом женственности и красоты. «Ни за что в жизни не стану стричься под мальчика», – повторяла она. Она обернулась и, глядя на меня, будто предупреждая, повторила, что не хочет быть в книге, и это «быть» означало «появляться», «фигурировать», «быть узнаваемой». Никаких волос с рыжеватым отливом, никакого медного блеска на страницах этой книги.
«У тебя наверняка выйдет прекрасная история», – она явно старалась, чтобы ее голос звучал весело, но в улыбке сквозило напряжение, а когда я спросила, не хочет ли она взглянуть на ту фотографию, она ответила, что нет, она не хочет видеть никаких снимков из тех времен. На словах «из тех времен» она сделала невидимое ударение, так что мы не стали углубляться в эту тему, а просто замяли ее.
«Скажи папе, что будет готово через полчаса, и позвони брату, чтоб не забыл купить газированную воду», – сказала она, и я тут же поняла, что, в отсутствие навыков лепки из гипса и работы с телескопами, мне придется искать другие материалы и способы, чтобы добраться до них. До моей семьи.