Пани Вуйцик нервно поправляла волосы перед зеркалом в спальне. Её сердце билось быстрее обычного. Она надела самое соблазнительное платье из своего скромного гардероба, его глубокий вырез подчёркивал изгибы её тела, и каждая деталь её внешности говорила о том, что она была готова к тому, что должно было произойти. В воздухе витало напряжение, сладкое и тревожное, как запах жасмина перед штормом. Она знала, что время ограничено, что муж придёт домой только глубокой ночью. Это был её единственный шанс.
Пан Новак был полной противоположностью её мужа – свободный, как дикий ветер. Его присутствие наполняло комнату электричеством. Их поцелуй был голодным, словно они оба боялись, что время ускользает, как песок сквозь пальцы.
Когда долгожданный появился на пороге, его высокие скулы и пронзительный взгляд заставили её вздрогнуть от предвкушения. Их взгляды встретились, между ними разгорелась безудержная похоть. Едва закрыв за ним дверь, Пани Вуйцик отдалась чувству, которое сдерживала слишком долго. В тусклом свете их тела переплелись в жарком танце. Обнажённое не только физически, но и духовно, тело Пани Вуйцик превратилось в источник необузданного вожделения для прибывшего самца. Словно резвая необъезженная кобылица, она с неиссякаемой энергией, скакала верхом на Пане Новаке. Её волосы разметались по плечам, а голос, полушёпот, полустон, заполнял тесную комнату. В этот момент они забыли обо всём – о долге, о морали, о завтрашнем дне. Казалось, даже стены смущённо отворачивались, не в силах выдержать эту необузданную страсть. Повидавшая на своём веку всякое, кровать под ними скрипела, как древний корабль, а им было всё равно.
Но мир вокруг них не был столь милосерден. В самый разгар дверь в спальню внезапно распахнулась, и на пороге появился Пан Вуйцик. Он, человек, всегда отличавшийся спокойствием и уравновешенностью, в одно мгновение превратился в воплощение ярости. Его лицо, обычно спокойное и ничем не примечательное, сейчас было перекошено гневом. Глаза налились кровью и горели негодованием, как будто он только что увидел собственный ад. В руке он держал пистолет, который дрожал вместе с его рукой.
– УБЬЮ! ОБОИХ! – его гневный крик эхом разнёсся по квартире, разрезая воздух, как лезвие. И в следующее мгновение, словно поддавшись импульсу, он выстрелил в потолок. Пуля пронзила воздух, оставляя за собой глухой звук, шокирующий как молния. С потолка посыпалась штукатурка. Облако белой пыли осыпало любовников, как снег, смешивая их страсть с предчувствием конца.