Звездочет впервые увидел императора в простом уборе с непокрытой головой, и сердцем понял, что тот готов мужественно встретить любой приговор небес.
Повелительным жестом отослав из покоев стражу, император с надеждой взглянул в лицо взволнованного прорицателя, служившего верой и правдой Палеологам, начиная с деда Константина.
С великой печалью в глазах предсказатель негромко прошептал, что для великой империи наступили последние времена, и сегодня в полночь неумолимое время истории начало отбивать последние часы ее существования.
– Божественное предсказание начало сбываться, мой император! Сегодня я сверился с древними манускриптами, и в очередной раз, к моему великому сожалению, расчеты подтвердились. Час назад открылась страшная бездна, готовая поглотить великую Византию бесследно, – взволнованно вещал потрясенный великим пророчеством предсказатель, не стесняясь горьких слез, катившихся по морщинистому лицу.
Побледневший от страшного известия император торопливо подошел к двери и закрыл ее, чтобы ни одно слово, прозвучавшее в царских покоях, не достигло чужих ушей. Стараясь не смущать плачущего старца, он повернулся к распахнутым настежь окнам и задумался, вспоминая, как часто он вот так же стоял по утрам, встречая восход солнца над Золотой гаванью.
Сверкающие в первых солнечных лучах золотые купола Святой Софии заставили больно сжаться сердце византийского правителя. Что будет с самым величественным храмом, какая судьба ждет прекраснейшую святыню христианского мира и этот великолепный город, замерший в предчувствии приближающейся неотвратимости беспощадного рока?
Как никогда раньше привычный утренний гомон проснувшегося города показался императору особенно зыбким и призрачно-нереальным. У причалов порта стояли готовые к отплытию в Венецию и Геную корабли, груженные товаром, которые по высочайшему повелению императора были задержаны до выяснения особых обстоятельств, связанных с расследованием государственного заговора.
Удар за ударом настигали византийского правителя в последнее время. Совсем недавно императору открылась чудовищная картина подлого предательства его приближенных, беззастенчиво помогавших европейским правящим кланам вывозить из Византии сотни тонн золота и драгоценностей.
Император знал, что красота и роскошь богатого Константинополя, невиданный расцвет Византии вызывали зависть всех без исключения королей Европы, погрязшей в невежестве и варварстве. Император не раз видел, как несметные богатства византийской столицы лишали дара речи именитых гостей, прибывших по его приглашению посетить роскошные дворцы Палеологов, вместивших все сокровища мира.