Всю дорогу он был напряжён как струна. Его обычно зеленые глаза теперь напоминали два куска обсидиана – твёрдые, непроницаемые. Скулы резко выпирали под натянутой кожей, губы сведены в тонкую белую полоску. Когда он стискивал руль, его костяшки белели, а на запястьях проступали синие прожилки вен.
Машина продиралась сквозь чащу, ветви царапали крышу, оставляя на стекле призрачные следы. Лес вокруг был прекрасен и пугающ одновременно – старые дубы шептались кронами, будто предупреждая об опасности, а в просветах между стволами мелькали тени, двигавшиеся не в такт нашему движению. Меня начало знобить – не от холода, а от странного чувства, будто кто-то невидимый провёл ледяным пальцем вдоль позвоночника.
– Поговорим? – мой голос прозвучал хрипло, будто после долгого молчания.Когда мы вырвались на трассу и машина набрала скорость, я набралась смелости:
– Поговорим, – его ответ повис в воздухе, тяжёлый, как предгрозовая тишина.Роберт резко дёрнул головой, словно вынырнув из глубины своих мыслей:
– Роберт, наверное, я уже заслужила правду… – мои пальцы сами собой потянулись к его руке, но остановились в сантиметре, не решаясь прикоснуться.Я перевела дух, чувствуя, как под рёбрами колотится что-то живое и испуганное:
Он резко вдохнул, так сильно, что его плечи приподнялись, а пальцы впились в руль до побеления костяшек.
– Заслужила всё это больше, чем кто-либо другой, – его голос дрогнул, словно тонкая струна, затронутая невидимой рукой. Когда он повернулся ко мне, в его взгляде читалась безграничная нежность, смешанная с какой-то древней печалью – будто он смотрел на меня сквозь толщу веков.
Дождь начал стучать по крыше машины, сначала робко, потом всё настойчивее. Капли рисовали на стекле причудливые узоры, напоминающие руны забытого языка.
– Роберт… мне приходили видения. Как воспоминания…– мои пальцы непроизвольно сжали ткань комбенизона. – Я уже поняла, что существуют разные миры, но… это не укладывается у меня в голове. Во снах ко мне приходит Морвен – он настолько реален, что я просыпаюсь с его запахом на коже. И я видела воспоминания Айлин… её мир…
–Иридель, – тихо произнёс он, и это слово повисло в воздухе, наполненное странным резонансом, будто эхо из далёкого ущелья.
– Что? – я моргнула, не понимая.
– Мир Айлин. Твой мир – Иридель, – его голос звучал мягко, но в нём слышалось нечто неотвратимое, как течение реки. За окном внезапно грянул гром, и дождь превратился в сплошную стену воды. Я даже не могла понять, какое сейчас время суток – всё смешалось в этом бесконечном сером мареве.