Что-то здесь не так. Воздух дрожал от едва сдерживаемого напряжения. Казалось, между ними витала старая, пропитанная кровью ненависть, которую невозможно было замаскировать любезностями.
– Позволите познакомить меня с вашей интересной спутницей? – Арнольд опустил глаза, разглядывая меня с неприкрытым интересом.
– Конечно, я же совсем забыл, – равнодушно отозвался Домиано, и его слова прозвучали так, будто я – вещь, случайно оставленная на столе. – Это одна из четырёх дочерей правителя Аравии, короля Асада, – громко произнёс он, и все головы обернулись на нас. Шепоток, полон удивления, пополз по залу, будто змеи в высокой траве.
Я чувствовала их взгляды на себе: пронзительные, колючие, алчные. Чужие лица, чужие глаза, чужие намерения.
– Не может быть, – Арнольд хищно оскалился, сделав шаг ко мне. – Ты действительно могуществен, Домиано, раз смог заполучить недоступное для всего человечества, – восхищённо прошептал он, не отрывая от меня глаз.
– Для меня нет ничего невозможного, – хмыкнул Домиано, скользнув по нему презрительным взглядом с ног до головы. – Она та самая, которую этот ублюдок прятал от всех долгие годы.
Я зло взглянула на него. Как он смеет так говорить о моём отце? Злость разлилась по венам, сердце стучало так громко, что казалось – его слышит весь зал.
– Что? Он же прятал инвалидку, зачем она тебе сдалась, Домиано? – интерес Арнольда мгновенно погас, словно свеча на ветру. Ах, вот как… Инвалидка, значит?
– Салам вам, дорогой Арнольд, я вовсе не инвалидка, – любезно произнесла я, стараясь не дрожать. Все взгляды вновь приковались ко мне. Лицо Арнольда вытянулось, зрачки расширились. Я подняла голову, и наши взгляды встретились. В этот момент я почувствовала жар, исходящий от Домиано – тяжёлый, давящий. Он был зол. Чертовски зол. Я не выполнила своё обещание.
– Домиано, ты слышал? – Арнольд буквально задышал в предвкушении. – Ты уже видел, что скрывается за этими тряпками? Домиано, отдай её мне, и я клянусь, что мы закопаем топор войны навсегда.
Я замерла, расширив глаза. Мой взгляд метался между безразличным лицом Домиано и Арнольдом, который пылал жадностью, словно полоумный. Взгляд Домиано, скользнувший по мне, был холоден, будто я – всего лишь разменная монета. Моё тело предательски дрожало. Я не хотела, чтобы он отдал меня Арнольду. Я ошибалась. Хуже Домиано мог быть только Арнольд.