Конечно, жизнь принадлежит тому, кто все еще может выйти из себя. А ты надеваешь суперобложку обратно на книгу, показательно спокойная, почти до жалости.
46
Не только любовь способна внезапно превратиться в ненависть – соседские отношения тоже. Каждый бегун настороженно смотрит на свободно гуляющих собак, оценивая, насколько они миролюбивы. Каждый хозяин собаки чувствует недоверие бегунов, хотя его питомец никому не причиняет вреда. Но если собака все же бросится за бегуном, раздражение того будет направлено не только на этого конкретного хозяина. Оно будет обращено ко всем собачникам, которых он считает настоящей напастью, что ясно дает понять своим взглядом.
В свою очередь, хозяин собаки находит этот гнев если уж не беспочвенным, то явно преувеличенным, ведь ничего страшного не произошло, разве что краткий момент испуга, а его собака никому не причиняет вреда. Он не понимает, что обвинение направлено не только на него, а на всех владельцев собак, и, если бы бегун попытался объяснить это, хозяин посчитал бы такое обобщение абсурдным. В лучшем случае он буркнет «извините», уже отвернувшись, потому что его внимание снова переключилось на собаку, которую он одергивает больше шутливо, чем строго. А бегун тем временем прокручивает в голове все случаи, когда он сам, другой бегун или, что непростительно, чей-то ребенок подвергались нападению со стороны собаки, вспоминает те случаи, о которых читал в газетах, – откуда ему, черт возьми, знать, что собака всего лишь хотела поиграть, когда оскалилась или прыгнула на него с лаем? Иными словами, бегуном руководит страх, в то время как хозяин собаки считает, что ему нечего бояться.
Это все меняет: с искренними извинениями я бы смирилась, но я отчетливо понимаю, что хозяйка собаки меня не видит – она не видит всех тех случаев, когда другая собака нападала на меня, на других бегунов или, что непростительно, на моего ребенка. Она видит только, что ее собаку обвиняют в том, чего она не совершала, и возмущается всеми бегунами, которые, по ее мнению, зря поднимают шум. Она уже приписывает меня к какому-то коллективу, к коллективу бегунов, которым, по ее мнению, не место на этой лужайке: где еще собакам бегать и разве мир принадлежит только нам? Возможно, она даже видит во мне типичного представителя человечества, разрушителя природы, а в себе – защитницу животных. И разве не вмешивается в наш конфликт что-то еще? Во всяком случае, мне так кажется: она – коренная жительница, а я, с ее точки зрения, всего лишь гость. Немцы и не подозревают, насколько их немецкость – или это их белизна? – связана с собаками. В немецком языке, и только в нем, слово для обозначения владельца собаки является уменьшительным от слова «бог».