Свет из маленького окошка падал косыми лучами, высвечивая пылинки в воздухе и морщины на лице знахарки. Она держала узелок так бережно, словно внутри находилось что-то живое. Шнурок, затянутый старым волосяным жгутом, был туг – она развязывала его медленно, будто совершая таинство.
Всеслав затаил дыхание. Боль в теле притупилась, уступив место странному оцепенению. Он не мог оторвать взгляда от рук Полинки, от этого маленького свёртка, который она разворачивала с такой осторожностью.
Наконец узелок раскрылся, и на стол выпали несколько сморщенных, коричневых корешков, похожих на скрюченные пальцы мертвеца. От них исходил запах – не зловонный, но тревожный, заставляющий внутренности сжиматься от смутного страха.
Полинка прижала корешки к губам, глубоко втянула их запах, прикрыв глаза. Её лицо на мгновение стало отрешённым, словно она прислушивалась к чему-то, недоступному остальным.
– Корень дуротравы лунной, – проговорила она глухо, без объяснений. – Растёт только на костях. Срывала, где девка утопилась – семь лет назад, в июле. Она сама меня тогда позвала.
Всеслав почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он хотел спросить, что это значит, но слова застряли в горле. Краем глаза он заметил, как Иван чуть вздрогнул, но промолчал, только сжал губы в тонкую линию.
Ермолка, стоявший у стола с пустым ведром, сделал шаг назад и начал пятиться к двери, не отрывая расширенных глаз от корешков. Его лицо побледнело, веснушки проступили тёмными пятнами на белой коже.
– Стой, – окликнула его Полинка, не поворачивая головы. – Принеси ещё воды. Нужно приготовить отвар.
Мальчишка замер, явно разрываясь между страхом и данным обещанием. Его глаза метнулись к Всеславу, потом к двери, потом снова к корешкам на столе.
– Это… для него? – прошептал Ермолка, кивнув на Всеслава.
Полинка не ответила. Она взяла один из корешков и поднесла к свету, разглядывая его с таким вниманием, будто видела впервые. Затем положила обратно и медленно повернулась к Всеславу.
– Хочешь жить? – спросила она, и её голос звучал теперь иначе – не как вопрос, а как утверждение, требующее подтверждения.
Всеслав не успел ответить – Полинка уже отвернулась, будто услышала всё, что хотела. Она подошла к углу избы, где громоздилась куча хвороста, и выбрала несколько тонких веток, сухих и звонких. Иван отступил в тень, прислонившись к стене, его лицо стало напряжённым и настороженным.