Она и сегодня в просторном походном костюме смотрелась миловидной и ладной. Легко и уверенно спустилась с железнодорожного полотна и повернула к колодцу.
Дед слегка замешкался, проверяя крепление. Намотанная на ворот цепь загремела. Мальчик осторожно, высунув язычок, заглянул вглубь. Деревянный сруб кончался глубоко внизу. Так глубоко, что черный квадрат воды был меньше его роста в два раза, а поднявшее брызги ведро – малюсеньким, прямо игрушечным.
От вкусной холодной влаги заломило зубы. Не одни они запаслись здесь водой. Не тащить же зря из города лишнюю тяжесть. А отходя, Павлик заметил недалеко от тропинки крошечную, с фалангу мизинца, воронку.
– Дед, смотри.
– Ого. Муравьиный лев. Видишь челюсти на дне торчат.
Дед подхватил с былинки небольшого черного муравья и подсунул к краю воронки, но муравей убежал. Дед вновь поймал его и поместил ниже, на уклоне. И тут в насекомое ударила вылетевшая из воронки песчинка, и еще одна. Муравей закрутился и упал прямо на дно, челюсти сомкнулись.
– Давай, еще.
Павлик отыскал и поставил другого муравья. Тот опять был сбит с ног и тоже укатился следом за первым.
– Что старый, что малый. Хватит чепухой заниматься, пора идти, – неожиданно прервала их опыты бабушка.
– Бабуля! Это же здорово! На этих беспощадных хищников есть свой охотник. Не только они, но и их едят, – восторженно бормотал внук.
– Ну и пусть едят. Только сами. Не надо в их жизнь вмешиваться.
Семья тихо побрела по проселочной дороге. Павлик сгорал от нетерпения. Ему хотелось нырнуть в березовое море, окружавшее их по обе стороны. Вот уже позади осталось огромное поле, где из-под ног прочь веером взмывали кузнечики.
У невысоких осинок они свернули. Из травы шумно вспорхнула крупная птица. У мальчика от неожиданности перехватило дыхание.
– Кто это?
– Мелкий сокол. Кобчик, – равнодушно промолвила бабушка, выкладывая на покрывало загодя приготовленную закуску.
– А когда собирать будем?
– Сперва покушаем. Ты громко не кричи. Грибы услышат и спрячутся. Поди проголодался?
– Да.
Никогда еще немудреная снедь не была такой вкусной, как сегодня. Возможно, разыгравшемуся аппетиту способствовал вездесущий пряный запах полевого разнотравья. Белая кашка, желтые лютики, голубые колокольчики и великое множество других таких же простых цветов беспечно насыщали своими чудесными ароматами живительную чистоту воздуха.