Когда Алина вернулась домой, ее квартира показалась ей незнакомой. Тишина звенела, как напряженная струна, готовая порваться от малейшего прикосновения. Чайник, забытый на плите, закипел, но даже его шум не смог заглушить того, что происходило в голове.
Флешка. Ее пальцы дрожали, когда она вставляла ее в ноутбук. Экран ожил, и перед ней возникли знакомые файлы. Черновики их совместной работы. Знакомые слова вспыхивали перед ее глазами, но что-то было не так. Виктор оставил заметки, подчеркивая отдельные фразы, как будто пытался направить ее взгляд в нужное русло. «Обстоятельства – это способ сказать миру, что пришло время действовать».
Эти слова были выделены жирным шрифтом, словно Виктор говорил с ней через время, через смерть.
Алина перелистывала страницы файла, все глубже погружаясь в текст. Постепенно выделенные слова складывались в ритм, словно музыкальный аккорд, едва ощутимый, но цепляющий за душу. Ее сердце билось быстрее, это был не про текст. Это был код.
И чем дольше она читала, тем яснее становилось: кто-то изменил оригинал книги. Виктор обнаружил это. Эти правки были не случайностью – они превращали текст в зашифрованное послание.
Она вспомнила того мужчину на старом бульваре. Его глаза, прячущиеся в полутьме, его голос, полный напряжения.
– Вам стоит быть осторожнее, – сказал он.
Но что это значило? От кого она должна быть осторожна?
Алина вздрогнула, словно невидимая нить связала ее с тем, что оставил Виктор. Он знал, что идет на риск, знал, что может не вернуться. И все же решил оставить ей этот шифр.
Ее пальцы снова пробежали по грубой поверхности письма. «Это не случайность». Эти слова стали для нее одновременно вызовом и предупреждением.
Она вернулась к тексту. Строки, которые он выделял, складывались в нечто странное: «Рукопись – не ключ, а дверь».
В голове зашумело.
– Виктор… Что ты натворил? – прошептала она.
Но ответом было лишь мягкое тиканье часов.
Алина продолжила разбирать текст. Внимание привлекло слово «Сердце». Потом еще одно «Ключ». Слово за словом, фраза за фразой, смысл начал проясняться.
Но с каждым открытием росло чувство, будто ее втягивают во что-то опасное.
«Шторм оставляет за собой руины». Но теперь было поздно. Она уже начала.
Курсор застыл над следующий строкой. Это была новая фраза, которую она раньше не замечала: «Шторм ответный всегда начинается с тишины».