Секретарша вбежала почти сразу. Её юбка чуть задела дверной косяк – так она торопилась.
– Да, Харрис?
– Позвони в тюрьму округа. Хочу встретиться с Вивиан Роуз. Сегодня. Чем раньше – тем лучше.
Она замерла, удивлённо вскинув брови.
– Это по делу?
– Скоро узнаем.
По дороге в тюрьму Харрис заехал на заправку, взял крепкий чёрный кофе и сигареты. Он не курил с прошлого года, с тех пор как доктор сказал, что у него «плохой кашель», но сигарета в руках – как старая привычка держать револьвер даже в мирное время. Просто так спокойнее.
Пока ехал по Вайн-стрит, его догоняли воспоминания: судебные процессы, где правда гнила под тяжестью улик; люди, которых он защищал – виновные и невиновные, – и те, кто никогда не получил второго шанса. Всё это – призраки города, в котором каждый улыбается, но никто не говорит правду.
Он припарковался у главного входа в округ. Поднялся по лестнице, показал удостоверение адвоката, прошёл через рамку. Офицеры в форме кивнули – узнавали. Колдвелл здесь бывал. Иногда чаще, чем дома.
– Вивиан Роуз, – сказал он дежурному. – У меня назначено.
– В комнате №4, – буркнул тот, не отрываясь от донатса.
Комната для допросов была похожа на все такие комнаты: бетонные стены, стекло, металлический стол. Холодная, как кабинет дантиста. Внутри – женщина, уже не похожая на звезду. Волосы собраны в небрежный пучок, серое платье заключённой, глаза подведены усталостью.
– Мистер Колдвелл? – её голос был низким, почти хриплым.
– Да. Я получил странное письмо. С вашей фотографией.
– С фотографией? – она слегка отстранилась от стола. – И… что в нём?
– Сказано, что вы невиновны. И что я должен найти шрам на вашем запястье.
Она медленно опустила взгляд на свои руки.
– Кто вам это прислал?
– Без подписи.
– Тогда, возможно, кто-то всё ещё верит.
– Вы виновны? – спросил он просто.
– Я… – она замялась. – Я не знаю. Я была у Делла. У нас был разговор. Потом… всё как в тумане. Я проснулась от шума, увидела кровь. А потом сирены. Я стояла с ножом в руке.
– Почему вы пошли к нему?
– Он позвал. Он сказал… что у него есть кое-что. Что, если всплывёт – меня больше не позовут даже в рекламу зубной пасты. И добавил: "есть роль, ты мне подойдёшь".
– Шантаж.
– Да.
Он кивнул.
– И вы не можете сказать, как он умер?
– Нет.
Он достал из кармана фотографию, которую прислали. Показал ей.