4
Слепота. Перед взором всплывает сцена. Пустой зал. Душно. Стоит сильный запах крови. Вихрь пронёсся мимо, оставив шрам окружению. Что же здесь произошло?
Контекст не столь важен, как и сторона. Когда толпа что-то решает сделать, тут уже ничего не попишешь. Есть ли надежда, что этот «кто-то» не желает чего худого? Простой смертный у руля не хочет добродетели. Слишком много вопросов, нюансов. Тут нужна погруженность и желание, а их не так чтобы уж много. Его глаза устремляются на пол сцены. Он видит труп в красном одеянии. Одежда из собственной крови. Лицо благородное, смелое, полное решимости, но благородство это привело лишь к раздору, хоть и чистые помыслы лежали в основе. Он думает, было бы здорово превратить труп; изменить кусок мяса (расходный материал) во что-то прекрасное и вечное. В конце концов, не всегда же человеку быть нефтью? Но в мыслях ничего не зашевелилось и не вспыхнуло. Какой кошмар! Вечного-то и нет вовсе. Лишь очередной отрезок, который нельзя осмыслить своим телом и умом, но конечность всегда есть. Каждую секунду, каждый шаг, каждый на «раз» что-то да заканчивается. Кончается шаг с правой ноги и начинается шаг левой, и до тех пор, пока ноги не придут к временной цели, а затем всё заново. Получается, что сама вечность – хитрый сатир.
Если снять с неё маску, то под ней окажется младший брат конечности. Он посмеется над своей шалостью, затем резко вырвавшись из рук взрослого, после чего смешается в толпе событий. Вот негодник! Он взял природу своего старшего брата и замаскировал её, раздробил одно действо на сотню мелких отрезков, создав иллюзию невозможности. Скажем так: даже искусство, самое подлинное и настоящее, не вечно. С кончиной последнего человека, с его смертью умрёт и оно, ибо настолько зависит от тех, кто его созерцает. И самое страшное для божков, что со смертью человека умрут и они, о бессмертные! Как боятся они этого вечного дня, вечной минуты, как им стыдно зависеть от микробов, от этих хрупких и жалких людей, которые всего лишь являются подобием… Ведь понимают они, что являются частью искусства, частью вечной шутки подростка, который так ловко всех обманул. Но самый большой страх и опасения, что люди могут не умереть. Что человек сможет найти лазейку быть всегда, и тогда отпадёт надобность в искусстве, любви, сострадании и слезах. Станет человек истинным правителем. Откажется от искусства, забудет придуманные имена, и всё умрёт в нём, кроме плоти, мяса, а оно само по себе без искусства, без любви и сострадания… Чего стоит?