Она отрицательно покачала головой. Музыка должна говорить сама за себя.
Когда занавес открылся, ослепительный свет софитов ударил в глаза. Первые аккорды струнных показались ей неестественно громкими – будто играли не её музыку, а что-то чужое, незнакомое.
Но постепенно, такт за тактом, она начала *слышать*. Виолончели подхватили тему, которую она сочиняла в ту самую ночь, когда Оля болела с температурой. Флейты вторили мотиву, родившемуся однажды утром в пустом трамвае №3.
В третьей части, где кларнет вёл диалог с арфой, Ирина Валерьевна вдруг почувствовала что-то странное. В музыке появились *новые* оттенки – те, которых не было в партитуре. Оркестр играл её сочинение, но одновременно что-то добавлял от себя.
Когда стих последний аккорд, на секунду воцарилась тишина. Потом – взрыв аплодисментов.
– Бис! Бис! – кричали с галёрки.
Дирижёр обернулся к ней, приглашая встать. Но Ирина Валерьевна замерла, будто не веря происходящему. В этот момент она поняла главное: музыка перестала быть только её. Она начала жить собственной жизнью.
– Мама, – Оля, сидевшая в первом ряду, смотрела на неё сияющими глазами, – они поняли.
Ирина Валерьевна медленно поднялась. Софиты снова ударили в лицо, но теперь она не щурилась. Где-то в этом ослепительном свете звучала её музыка – уже не совсем та, что родилась в тишине квартиры на Петроградской. Но, возможно, именно такой она и должна была быть.
Глава 4. Какофония будней
Успех концерта оставил после себя странную пустоту. Утром Ирина Валерьевна проснулась с ощущением, будто кто-то выключил звук в привычном мире. На кухне скрипела дверца холодильника, за окном сигналила машина – обычные бытовые шумы, которые теперь казались удивительно плоскими после вчерашних оваций.
Телефон зазвонил, когда она пила кофе, не замечая его вкуса.
– Ирина Валерьевна? – женский голос на другом конце провода звучал неестественно бодро. – Вас беспокоят из "Музыкального обозрения". Мы хотели бы взять у вас интервью о вчерашнем исполнении…
Она автоматически согласилась, записала время встречи, но, положив трубку, вдруг почувствовала раздражение. Неужели теперь придётся *объяснять* свою музыку? Разбирать её на части, как труп на вскрытии?
В консерватории её остановил замдекана:
– Поздравляю, Ирина Валерьевна! Наш маленький триумф. Кстати, не хотите возглавить студенческий оркестр? После таких успехов…