– Тебе не кажется, что ты слишком заострена на внешности? – спросила как-то Зинка, её соседка. – Красота – не самое главное в жизни.
Они сидели за гаражами, курили дешёвые сигареты, которые украли у отца Зинки.
– Ты просто завидуешь, – бросила Люда, не глядя.
– Да нет, – усмехнулась Зинка. – Просто ты со всеми гуляешь, а потом плачешь.
Люда резко повернулась.
– Я не плачу.
– Плачешь. Глупо думать, что это не заметно.
Они замолчали. Где-то во дворе заорал ребёнок, хлопнула дверь, гавкнула собака.
– А чё ты с этим… Колькой связалась? – тихо спросила Зинка. – Он же бабник.
– Зато у него мопед.
– И что?
– А ничего. Он меня катает. Говорит, что я огонь. Лучше всех.
Она смотрела вдаль, за железный забор, туда, где начинался вечер и город.
– А он тебе нравится?
– Не знаю. Главное – я ему нравлюсь. Вот что важно.
Зинка хмыкнула.
– Тебя дома ждут?
– Меня дома никто никогда не ждёт, – ответила Люда спокойно.
В тот вечер Люда поняла главное: чтобы не чувствовать себя ненужной, нужно быть желанной. Чтобы не быть брошенной – нужно первой уйти. А чтобы тебя любили – достаточно, чтобы тебя хотели.
Так она думала тогда. И так – продолжала думать всю жизнь.
Я красивая, значит, меня любят
Люда стояла у зеркала в коридоре – старом, треснутом, кривом. Натягивала кофточку, поправляла декольте. Губы – тонкие, но с помадой. Брови – выщипаны, как в модных журналах. Волосы – дешёвый шампунь, но блестят. Люда умела быть эффектной. Даже в бедности.
Она знала, как встать, чтобы грудь казалась ещё пышнее. Как улыбнуться – глазами, а не ртом. Как повернуться в нужный момент, чтобы парень не забыл её всю ночь. Мужчины – мальчики, парни, мужики – всё чаще смотрели не на лицо. И это устраивало её.
Пусть смотрят.
Пусть хотят.
Значит, она есть.
У неё был Женя, потом Олег, потом Серёжа, потом ещё кто-то – в списке уже путались имена. Кто-то дарил цветы, кто-то водил в парк, кто-то просто шептал грязные слова за гаражами. И все говорили одно и то же:
– Ты самая лучшая.
– Такая, как ты, – одна.
– Я с ума схожу от тебя.
Люда слушала – и верила. А потом не верила. Потому что после каждого оставалась одна. После каждого в голове была пустота, которую не закрыть ни поцелуями, ни трогательными фразами.
Она шла домой, мыла лицо холодной водой, смотрела на себя в зеркало – и не чувствовала ничего. Только усталость. И странный стыд, как будто всё это –